Была ли это невидимая атака на американских дипломатов или что-то другое?

Пишет Dan Hurley

«Неизвестный источник энергии» был обвинён в намеренном вызывании симптомов у американцев, прибывших на Кубу. Реальная причина может удивить вас.

Пронзительные, высокочастотные звуки были впервые услышаны парой недавно прибывших сотрудников посольства Соединённых Штатов в Гаване в конце 2016 года, вскоре после того, как Дональд Трамп был избран президентом. Они столкнулись с этими шумами в своих домах, в зелёных пригородных районах. Если они переходили в другую комнату или выходили на улицу, шум прекращался. Два чиновника заявили, что, по их мнению, звук был искусственным, формой преследования. Примерно в это же время у них начали развиваться различные симптомы: головные боли, усталость, головокружение, спутанность сознания, потеря слуха, тошнота.

30 декабря 2016 года о симптомах, которые испытывали мужчины, рассказали поверенному в делах посольства Джеффри Делаурентис и начальнику службы безопасности Энтони Спотти. К тому времени третий сотрудник посольства, живший неподалёку, также сообщил о странных звуках и развитии симптомов. В конце концов, Делаурентис отправил всех троих на обследование к отоларингологу из Университета Майами, который сказал им, что у них повреждение вестибулярных органов внутреннего уха.

Позже подобные сообщения о возникновении болезни после подверженности странному шуму стали поступать от других дипломатов в Гаване. Один из них сказал мне, что однажды утром в марте его разбудил пронзительный звук. «Он парализовал меня, – сказал он. – Я не мог пошевелиться. Я не мог встать, пока он не исчез». В последующие дни он чувствовал крайнюю усталость, слышал звон в ушах, обнаружил, что делает много ошибок на работе и стал чувствительным к громким звукам и яркому свету.

В том же месяце Делаурентис созвал совещание своих старших сотрудников, чтобы рассказать им, что происходит. Он настаивал на том, чтобы они никому не рассказывали о происходящем — даже своим семьям — что имело обратный эффект, усилив беспокойство среди дипломатов, а не успокоив их. Через несколько дней Делаурентис был вынужден созвать открытое заседание американского штаба. Более 60 человек прибыли в секретный информационный центр посольства — внутреннее святилище для конфиденциальной связи. Им рассказали о шумах и симптомах и предложили возможность пройти обследование, если у них были проблемы. Почти все присутствующие, а также некоторые члены семьи, вскоре попросили провести оценку.

«Было ощущение истерии и беспокойства, – сказал другой правительственный чиновник, работавший в то время в Гаване. – Возможно, "истерия" – не совсем подходящее слово. Это действительно было больше похоже на беспокойство и страх: "Почему вы сейчас рассказываете нам об этом?" Посол делал всё возможное, чтобы развеять любые страхи, говоря: "Если вы хотите, чтобы вас проверили, мы это сделаем. Если вы хотите отправить свою семью домой в США, это также не запрещено».

Из восьми десятков человек, проверенных отоларингологом, у 12 были обнаружены симптомы, похожие на те, которые первые два чиновника испытали месяцами ранее. Но не все слышали странный шум; некоторые описывали другие, более тонкие звуки, в том числе тот, который вы слышите, когда едете в автомобиле с одним открытым окном сзади.

В апреле Делаурентис созвал встречу с послами Канады, Великобритании, Франции и других союзников США. Никто не сообщил ни о каком подобном опыте, связанном с пребыванием их должностных лиц на Кубе. Но после того как канадский посол уведомил своих сотрудников, 27 чиновников и членов их семей попросили пройти проверку. Было обнаружено, что двенадцать человек страдали от различных симптомов, подобных тем, которые испытывали американцы.

К августу 2017 года число американских дипломатических сотрудников и членов их семей, сообщающих о симптомах, составило не менее 16, и некоторые настаивали на том, что их симптомы выходили за рамки компетенции отоларинголога. Сотрудник иностранной службы, который говорил со мной, например, сказал, что его симптомы прогрессировали и включали ухудшение зрения, головокружение и когнитивные нарушения. Медицинский директор государственного департамента организовал для пострадавших лиц пребывание в Центре лечения черепно-мозговых травм при Университете Пенсильвании. Примерно в то же время история, наконец, получила огласку. Появились новостные сообщения со ссылкой на официальную теорию, которая приписывала симптомы звуковой атаке с использованием какой-то невидимой энергетической силы — как из «Звёздных войн», только реальной.

«Мы возлагаем на кубинские власти ответственность за выяснение того, кто осуществляет эти атаки на здоровье, – сказал Рекс Тиллерсон, тогдашний госсекретарь. Вскоре Тиллерсон приказал почти всем американцам в гаванском посольстве и членам их семей покинуть Гавану, оставив только основных чиновников. Затем Соединённые Штаты выдворили 15 кубинских дипломатов из посольства в Вашингтоне, выпустили предупреждение для американских туристов и ввели новые ограничения на поездки между двумя странами.

Утверждения о невидимом оружии, насколько фантастично они бы ни звучали, приобрели научную респектабельность, когда в феврале 2018 года «Журнал Американской медицинской ассоциации» опубликовал исследование врачей из Университета Пенсильвании. «Эти люди, по-видимому, получили повреждение мозговой сети», – говорится в документе. Не обнаружив явных вирусных или химических причин, группа учёных не ответила, как могли произойти повреждения. Они просто предположили, что симптомы были вызваны «неизвестным источником энергии, связанным со слуховыми и сенсорными явлениями».

С тех пор сообщения от крупных новостных организаций, включая NBC и Times, были сосредоточены на теории о «неизвестном источнике энергии». Незадолго до этого, 17 марта, телешоу «60 минут» показало эпизод под названием «Цель – американцы». Корреспондент Скотт Пелли сказал, что дипломаты «получили серьёзные повреждения головного мозга» и отметил, что ФБР «расследует, были ли эти американцы атакованы таинственным оружием, которое не оставляет следов». «Эти атаки, – нараспев произнёс Пелли своим фирменным тоном, – похоже, являются планом враждебно настроенного иностранного правительства по нанесению вреда американцам, служащим за границей».

И всё же, спустя два с половиной года после того, как первые дипломаты в Гаване сказали, что они слышали странные звуки и заболели, и после, по меньшей мере, шести визитов ФБР на Кубу, исследований учёных Университета Пенсильвании и отоларинголога из Университета Майами, продолжающегося расследования «целевой группы по реагированию на инциденты со здоровьем», организованной государственным департаментом, утверждения об атаке с использованием невидимого оружия остаются не только недоказанными, но и весьма оспариваемыми видными физиками и инженерами в Соединённых Штатах и за рубежом.

Десятки ведущих неврологов, психиатров и психологов, тем временем, предложили альтернативную версию: симптомы дипломатов носят в первую очередь психогенный — или «функциональный» — характер. Если это правда, то это означает, что симптомы были вызваны не секретным высокотехнологичным оружием, а тем же слиянием психологических и неврологических процессов — полностью подсознательных, но удивительно мощных — лежащим в основе гипноза и эффекта плацебо. Другими словами, это расстройства не аппаратного, а программного обеспечения мозга; не объективных повреждений структуры мозга, а хронических изменений в том, как он функционирует, как правило, после воздействия болезни, физической травмы или стресса. И тот факт, что госдепартамент и врачи, которых правительство выбрало для лечения дипломатов, отклонили это объяснение, не удивляет этих экспертов. Ведь, по их словам, функциональные неврологические расстройства относятся к числу самых непонятых, изнурительных и очернённых недугов, известных медицине.

2 ноября 1881 года 15-летняя француженка разбила стекло, в результате чего получила лёгкий порез на тыльной стороне левой руки. Рана зажила через четыре или пять дней, но к тому времени её пальцы сжались в чашечку, а большой палец прижался к указательному. Так продолжалось в течение целого года, согласно описанию невролога Жана-Мартена Шарко. Основатель современной неврологии, Шарко диагностировал контрактуру как «истерическую» по своей природе, которая не была вызвана непосредственно незначительной травмой, но и не являлась просто плодом воображения девочки.

Шарко применял термин «истерия» не к эпизодам, которые вызывают в воображении наши карикатурные образы викторианских женщин, падающих в обморок или сходящих с ума, а к случаям, подобным тому, что произошёл с девочкой, которая потеряла способность пользоваться рукой: постоянные расстройства нервной системы, будь то сенсорное восприятие или контроль движений, которые, по-видимому, не имеют никакой физической причины. Шарко посвятил большую часть своей карьеры изучению и лечению таких нарушений, и многие из его идей остаются актуальными по сей день. Он одним из первых, например, развеял убеждение, что истерические расстройства бывают только у женщин. «То, что сильный и энергичный рабочий, — сказал он во время лекции 1887 года, — железнодорожный инженер, полностью интегрированный в общество и никогда прежде не проявлявший эмоциональную нестабильность, может впасть в истерику — так же, как и женщина — кажется за пределами воображения. И всё же это факт, к которому мы должны привыкнуть».

После лечения многих железнодорожников, у которых развился паралич или странные двигательные расстройства после, казалось бы, незначительных травм, Шарко пришёл к одному из своих ключевых выводов: эти условия редко развиваются внезапно и часто вызываются лёгкой травмой. Для сравнения, в случаях чисто физической травмы, приводящей к хронической инвалидности, как говорит он, «нет такой же диспропорции между тривиальностью травмы и интенсивностью контрактуры; и, кроме того, она не имеет такой же стойкости после лечения периферического раздражения».

К началу ХХ века неврологическая перспектива Шарко уступила место психиатрическим теориям Зигмунда Фрейда, который рассматривал поведение как результат подавленной травмы, настолько неприемлемой для сознательного ума, что она была преобразована в физические симптомы. Таким образом, «конверсионное расстройство» стало уделом не неврологов, а психиатров. Но по мере того как влияние Фрейда уменьшилось в течение ХХ века, интерес к пациентам, подобным этим, снизился настолько заметно, что этот феномен практически исчез из медицинских учебников.

Затем, на рубеже веков, неврологи, которые специализировались на двигательных расстройствах, начали наблюдать и писать о случаях, которые считались реликтом столетней давности. Одним из таких неврологов был Марк Халлетт, который в 1984 году присоединился к тому, что сейчас является Национальным институтом неврологических расстройств и инсульта (НИНРИ) в качестве клинического директора и начальника Отделения двигательной системы человека. Галлетт, один из ведущих специалистов страны по двигательным расстройствам, решил открыть клинику, куда неврологи со всей страны могли бы направлять пациентов с самыми труднодиагностируемыми недугами. В презентации 2015 года для студентов он описал, как у некоторых из тех пациентов развилось расстройство, которое Шарко мгновенно узнал бы, но которое мало кто из современных врачей тогда понял.

«Этот класс пациентов составляет 30 процентов людей, которые обращаются в нашу клинику», — сказал Халлетт. Он показал видео трёх женщин, страдающих функциональными расстройствами: одна испытывает сильную дрожь, другая постоянно поднимает руки вверх, словно от испуга, а третья испытывает проблемы с равновесием, которые заставляют её раскачиваться и иногда падать при ходьбе. Основываясь на тестировании МРТ или электроэнцефалограммы (ЭЭГ), Галлетт сказал студентам, что движения пациентов являются добровольными. «Но они говорят, что это не так, — заявил он. — Это не то, что они делают; это то, что происходит с ними».

То, что Шарко сделал для понимания «истерии» в XIX веке, Халлетт и небольшая группа других ведущих неврологов сделали для понимания в XXI веке того, что они теперь называют функциональными или психогенными расстройствами. Название на самом деле является редкой точкой раздора среди них. Некоторые, как Стэнли Фан из Медицинского центра Колумбийского университета, выступали за слово «психогенный», потому что, среди других причин, оно указывает непосредственно на ум как источник проблем страдальца. Другие, такие как Халлетт и Джон Стоун, невролог из Эдинбургского университета в Шотландии, не любят слово «психогенный» по той же самой причине: потому что это делает состояние таким, как будто это чисто психиатрическая проблема, в то время как они видят в нём главный неврологический компонент.

«Я вздрагиваю, когда слышу слово "психогенный", – сказал мне Стоун во время одного из многих разговоров по Skype. – Это создаёт ложное представление об этих расстройствах. Они похожи на депрессию или мигрень. Они происходят в той серой области, где пересекаются разум и мозг».

Один из первых современных учебников, опубликованных на эту тему, который был совместно издан Стоуном, Халлеттом и Аланом Карсоном из Эдинбургского университета, оценивает, что около 15 процентов пациентов, наблюдаемых неврологами, имеют функциональное расстройство. Самые выдающиеся случаи связаны с причудливыми двигательными аномалиями, которые выглядят для нетренированного глаза точно так же, как эпилепсия, болезнь Паркинсона, рассеянный склероз, слепота, кома или паралич. В других случаях они вызывают более приземлённые, но по-прежнему изнурительные симптомы, наблюдаемые у дипломатов.

Формирующееся понимание функциональных расстройств распространилось настолько широко, что редакционная статья, сопровождающая исследование Университета Пенсильвании в «Журнале американской медицинской ассоциации», утверждала, что функциональное расстройство может также объяснить многие из симптомов, наблюдавшихся у дипломатов. «В частности, – говорится в редакционной статье, – персистирующее постуральное головокружение (ПППД.) – это синдром, характеризующийся, прежде всего, хроническими симптомами головокружения и воспринимаемой неустойчивостью, часто вызванными острым или хроническим вестибулярным заболеванием, неврологическим или медицинским заболеванием или психологическим расстройством».

Через несколько месяцев после публикации статьи Стоун написал письмо редактору, одобренное 38 видными неврологами, психологами и психиатрами со всего мира, которые также утверждали, что болезнь дипломатов является функциональной. «При многих функциональных неврологических расстройствах начальный сенсорный дискомфорт вместе с тревогой и повышенным вниманием запускают дезадаптивные процессы, которые приводят к стойким симптомам, – говорится в письме. – Хотя диагностическая осторожность оправдана, функциональные неврологические расстройства являются распространёнными подлинными расстройствами, которые могут повлиять на любого, включая трудолюбивый дипломатический персонал».

В разговоре по Skype я спросил Стоуна, лечил ли он когда-нибудь пациента с ПППД. «У меня была сегодня женщина с ПППД, – сказал он. – Она обычно вошла в мой кабинет. Вы бы не подумали, что с ней что-то не так. Но, как и большинство таких пациентов, они приходят в абсолютно здравом уме, и они очень беспокоятся по поводу того, что вы им не поверите. Она сказал, что ей кажется, будто предметы качаются, и это просто сводит её с ума — не буквально».

Я спросил его, действительно ли у неё есть какое-то медицинское заболевание, вызывающее симптомы. «Конечно, – ответил Стоун с ноткой раздражения в голосе. – У неё функциональное расстройство».

Но как отдельный случай функционального расстройства, подобный тому, что испытывала пациентка Стоуна, может быть связан со вспышкой, в которую были вовлечены десятки дипломатов? По мнению Стоуна, неважно, развивается ли у кого-то функциональное заболевание самостоятельно или в группе. В то время как одни называют последнее «массовой истерией», а другие используют более современный термин – «массовая психогенная болезнь» (МПБ), Стоун находит оба термина в лучшем случае вводящими в заблуждение. «Термин "массовая истерия" просто смешон и оскорбителен», – сказал он мне. И он не любит МПБ потому, что использование слова «психогенный» предполагает, что симптомы пострадавших людей – «только в их голове».

«МПБ – это подмножество функциональных расстройств, а не отдельная сущность, – сказал Стоун. – Я полностью согласен с тем, что идея болезни может передаваться от одного человека к другому. Это постоянно наблюдается во многих типах функциональных расстройств. Даже просто новость о рассеянном склерозе может стать триггером для развития подобных симптомов у некоторых людей».

Если трудно понять, как таинственный психологический и неврологический процесс мог вызвать проблемы со здоровьем у группы ранее здоровых дипломатов, то ещё труднее понять, как могло это сделать невидимое оружие.

Я спросил Дугласа Смита, главного автора статьи в «Журнале Американской медицинской ассоциации» о том, какие устройства могли причинить вред дипломатам. Отметив, что он не является экспертом по таким устройствам, он ответил: «Обычные подозреваемые — ультразвук, инфразвук, микроволновая печь; это вещи, которые потенциально могут повлиять на мозг».

Но физики и инженеры, специализирующиеся на воздействии на человека такой технологии, категорически не согласны. Рик Телл, бывший начальник сектора Электромагнитного отделения Агентства по охране окружающей среды, потратил более 50 лет, изучая и помогая устанавливать международные стандарты по безопасным пределам воздействия электромагнитного излучения, включая микроволновое излучение. «Если человек встанет перед мощной радиоантенной, тогда он почувствует, как его тело нагревается, — сказал мне Телл. — Но чтобы вызвать повреждение мозговой ткани, вы должны получить достаточно энергии, чтобы нагреть её до предела, когда она начнёт меняться. Я не знаю, как это можно сделать, особенно через стену. Это нереально».

Американские военные испытывали пучки мощных микроволн для контроля толпы, но этот процесс работает не путём проникновения в мозг, а путем нагрева поверхности кожи людей так быстро, что они вынуждены бежать вскоре после включения устройства.



Одна из теорий о том, как могли генерироваться звуки, о которых сообщали дипломаты, состояла в том, что это связано с чем-то под названием «эффект Фрея». Он был назван в честь Аллана Фрея, американского учёного, который обнаружил, что микроволны, направленные на голову, могут вызывать щёлкающий звук. Но, согласно Кеннету Фостеру, профессору биоинженерии из Университета Пенсильвании и автору исследования 1974 года о данном эффекте, звук будет настолько мягким, что человеку потребуется едва ли не полная тишина, чтобы его обнаружить. «Это совершенно невероятное объяснение того, что произошло с дипломатами, – сказал он. – Это просто невозможно. Идея о том, что кто-то может неочевидно излучать огромное количество микроволновой энергии на людей, бросает вызов авторитетности источника. За ней ничего нет. С таким же успехом можно сказать, что маленькие зелёные человечки с Марса метали стрелы энергии».

Ультразвук также был предложен в качестве возможной причины симптомов дипломатов, исходя из наблюдения, что на достаточно высоких уровнях он может вызвать образование «акустического пузыря» в жидкостях. Это привело к предположению, что такие пузырьки могут образовываться во внутреннем ухе или мозге, вызывая повреждение. Тимоти Лейтон, профессор ультразвука и гидроакустики в Университете Саутгемптона в Англии, буквально написал книгу об акустических пузырьках. Как он объяснил мне: «Если поставить ультразвуковой преобразователь рядом с жидкостью, как мы делаем в ваннах ультразвуковой очистки, вы можете вызвать образование пузырьков. Но если вы отправите сигнал по воздуху, вы никогда не получите такого эффекта. Акустические пузырьки возникают только при непосредственном контакте. В ходе проведения процедуры УЗИ во время беременности врач держит датчик на теле. Он должен нанести скользкий гель на живот женщины, потому что если есть даже микроскопический воздушный зазор, ультразвук не будет распространяться».

Устройства, которые генерируют высокочастотный шум, иногда используются, чтобы помешать молодым людям собираться в определённом районе, потому что они могут воспринимать и находить его раздражающим, в то время как слух многих пожилых людей просто не улавливает его. Но в то время как воздействие чрезвычайно громких звуков, безусловно, может вызвать потерю слуха или шум в ушах, повреждение мозга у людей не наблюдалось. «У нас нет никаких доказательств вообще, в том числе реальных теорий о том, как это можно сделать, – сказал Лейтон. – Идея о секретном ультразвуковом луче смерти, проходящем через воздух, чтобы поразить вас, бессмысленна».

Но тогда что же вызвало повреждение мозга у дипломатов? Это вопрос с подвохом, потому что многие неврологи и психологи утверждают, что статья в «Журнале американской медицинской ассоциации» не предоставила убедительных доказательств какого-либо повреждения мозга вообще. Вместо этого диагноз был основан на симптомах дипломатов и их действиях во время проверки баланса, слуха, памяти, движений глаз и тому подобного. Даже большинство результатов этих тестов – почти ни один из которых не является строго объективным, как говорят критики — были в пределах нормы.

Несмотря на всю их загадочность, функциональные расстройства не диагностируются просто после исключения всех возможных «нормальных» расстройств, которые могут вызывать симптомы пациента. Скорее, неврологи ищут признаки и симптомы, которые противоречивы, варьируются даже в ходе обследования и не соответствуют тому, что они ожидают от известных, объективных расстройств, вызванных физической травмой или болезнью. Один из самых примечательных аспектов болезни дипломатов, например, заключается в том, что даже если все они пережили бы настоящую травму головы незадолго до появления симптомов — чего ни один из них не сделал — большинство из них должны были полностью восстановиться в течение нескольких дней, недель или месяцев, как это обычно бывает после незначительной травмы головы. Вместо этого многие из них испытывали симптомы, которые оставались устойчивыми или ухудшались в течение нескольких месяцев, а некоторые продолжают страдать хроническими, возможно, даже пожизненными симптомами. Такие долгосрочные эффекты обычно наблюдаются в случаях психогенного расстройства.

Биологическая основа того, как такие расстройства запускаются в действие, остаётся, как и многие другие неврологические нарушения, непонятной. Считается, что этот опыт частично вызван чрезмерным вниманием, страхом и ожиданием. Но эти сознательные процессы – только часть истории; гораздо больше происходит на глубоком, неврологическом уровне, где закодированы все наши восприятия, чувства, движения и воспоминания. Например, исследование 2016 года при участии людей с функциональными расстройствами, обнаружило снижение функциональной связи с областью мозга, участвующей в восприятии контроля над вашими действиями. В другом исследовании в мозге людей с функциональными нарушениями было обнаружено больше серого вещества в левой миндалине и других областях, регулирующих эмоции, и меньше серого вещества в левой сенсомоторной коре, где контролируются движения и ощущения. По существу, такие результаты показывают, что функциональные нарушения, по-видимому, захватывают нормальные неврологические механизмы, с помощью которых мы чувствуем наше тело.

«Эти расстройства бросают вызов нашим представлениям о том, что такое восприятие на самом деле, и истине наших восприятий, – сказал мне Стоун. – В некоторых случаях они являются расстройствами восприятия и дают нам представление о том, как восприятие идёт не так».

Для пациентов, конечно, детали того, как развивается функциональное расстройство, имеют меньшее значение, чем просто получение помощи для восстановления. Рассмотрим случай Джейсона Линдсли. Однажды ночью в марте 2016 года Линдсли, будучи здоровым 21-летним студентом колледжа, проживавшим в Ланкастере (штат Пенсильвания), почувствовал похожие на грипп симптомы. Через пару часов он ощутил странное онемение с головы до ног. Но к часу ночи онемение прошло, сменившись сильной болью в пояснице.

Тогда мать Линдсли, которая работает медсестрой, отвезла его в местное отделение неотложной помощи. «Они решили, что будут лечить меня от боли в пояснице, – сказал мне Линдсли. – У меня были футбольные травмы в прошлом. У меня грыжа межпозвоночного диска. Поэтому они дали мне обезболивающее, сказали, чтобы я постарался расслабиться, и отправили меня домой».

Это было в пятницу вечером. К утру понедельника обезболивающее закончилось, но боль не отступала. Во вторник он встретился со своим семейным врачом, который направил его к специалисту по позвоночнику. На следующее утро ноги Линдсли дрожали. К четвергу он не мог ходить, не опираясь на барный стул. К утру пятницы он уже не мог стоять.

Специалист по позвоночнику, которого он видел в тот день, предложил предварительный диагноз синдрома Гийена-Барре, неврологического расстройства, вызванного атакой иммунной системы на периферическую нервную систему. Его немедленно доставили в больницу, поместили в реанимацию и в качестве лечения ввели внутривенный иммуноглобулин.

Но это не помогло. После многочисленных анализов крови, спинномозговых пункций, МРТ и физических обследований врачи в его местной больнице и в Университете Пенсильвании не смогли найти ничего плохого. По словам Линдсли, старший невролог сказал ему: «Я думаю, мы выясним это на вскрытии». Невролог поставил ему диагноз конверсионного расстройства, вековой фрейдистский термин. Но три психолога, с которыми впоследствии консультировался Линдсли, не смогли найти глубокой, тёмной психологической муки, лежащей в основе его паралича.

Через год, несмотря на многомесячную физиотерапию, направленную на укрепление мышц ног, он по-прежнему не мог стоять без посторонней помощи. Затем, когда Линдсли смирился с пожизненной инвалидностью, его мать нашла видео в Интернете, где Джон Стоун говорил о функциональных расстройствах. Она настояла, чтобы её сын посмотрел его. «Поставив диагноз "конверсионное расстройство", — вспоминал Линдсли, — врачи наградили меня психической проблемой, как будто я специально делал это с собой. Доктор Стоун сказал, что это абсолютно не так. Я подумал, что, может быть, этот парень был прав — ваш мозг настолько силён, что может обманывать себя, делая всё, что захочет».

Линдсли написал Стоуну электронное письмо, и тот связал его с Кэтрин Лафавер, неврологом, которая училась у Халлетта, а теперь руководит клиникой функционально-двигательных расстройств — одной из немногих в Соединённых Штатах — в Университете Луисвилла. Линдсли решил посетить её клинику. В марте 2017 года, почти ровно через год после того, как начались его симптомы, он приехал на инвалидном кресле. Через неделю он ушёл на своих двух, как будто ничего и не было.

Лечение состояло из того, что Лафавер называет моторной переподготовкой, предназначенной для преодоления сопротивления Линдсли нормальным движениям. Физиотерапевты начали с того, что просили его делать маленькие движения ногами, снова и снова уверяя его, что он может делать то, что мозг определяет как невозможное. Он также проводил часть каждого дня, проходя когнитивно-поведенческую терапию, направленную на изучение стратегий релаксации и фокусирование на собственном благополучии.

Чтобы самому увидеть и услышать, что произошло на Кубе, я отправился в Гавану на пять дней в октябре. На встрече в штаб-квартире Министерства иностранных дел Кубы заместитель генерального директора министерства США Йохана Таблада с горечью посетовала на то, что её страну неоправданно обвиняют в атаках.

«Мы знаем только то, чего не было, – сказала она. – Мы знаем, что никто не приходил и не нападал на американцев с оружием».

На улице, где, по словам первых дипломатов, они услышали странные звуки и заболели, я не услышал ничего, кроме странного блеяния козы. Сосед сообщил мне, что никто из живущих поблизости не слышал ничего необычного. «Только они», – сказал мужчина.

В настоящее время госдепартамент выявил 26 американских дипломатов и членов их семей, которые заболели в Гаване, а также ещё один подтвержденный случай заболевания, о котором сообщалось в прошлом году в Гуанчжоу, Китай.

«Я не очень хорошо справляюсь, – сказала мне Кэтрин Вернер, которая заболела во время работы в Гуанчжоу. – Моё равновесие настолько нарушено, что я нуждаюсь в помощи. Теперь я использую специальный жилет и трость. Мне всего 32 года. Я прошла путь от управления командой очень умных, целеустремлённых людей и работы над действительно важными вопросами торговой политики и продвижения к неспособности вспомнить очень простые слова, обрабатывать очень простые задачи и решать проблемы. Вся моя жизнь действительно пошла под откос».

Звуки, которые она слышала, не были похожи на те, о которых сообщила первая группа больных чиновников на Кубе. «Я слышала очень низкий, пульсирующий звук, в основном ночью, – сказала она. – Это меня будило. Сначала я думала, что это система кондиционирования издаёт такой странный шум».

Её первоначальные симптомы также включали те, о которых дипломаты не сообщали. Наряду с шумом в ушах, тошнотой и головокружением, как у других, у неё также развилась крапивница и носовое кровотечение. «Мои волосы начали выпадать клочьями, – сказала мне Вернер. – Да, я действительно была больна».

Со времени представления первоначального канадского доклада было выявлено больше дипломатов или членов семей из этой страны с симптомами, в результате чего общее число таких случаев составило не менее 15. Когда в январе было объявлено о новом деле, канадское правительство заявило, что сократит свой дипломатический персонал на Кубе до половины.

27 марта госсекретарь Майк Помпео вновь заявил, что американские дипломаты стали жертвами «атак на здоровье». «Мы ещё не смогли решить эту проблему, – сказал он. – Некоторые из лучших умов, не только в правительстве, но и во всей глобальной медицинской системе, пока что не смогли найти причину, чтобы мы могли решить эту проблему. Это досадно».

Одна из многообещающих новостей заключается в том, что среди врачей из Национальных институтах здравоохранения, попросивших в прошлом году обследовать дипломатов, был Марк Халлетт. Однако он не был назначен в состав целевой группы, созданной государственным департаментом. Когда я попросил интервью с Халлеттом, он ответил по электронной почте, что не думает, что ему разрешат говорить об этом.

Чтобы узнать больше о том, почему одному из ведущих мировых экспертов по функциональным расстройствам запретили высказывать своё мнение по этому вопросу, я подал запрос в соответствии с «Законом о свободе информации». В конце концов, я получил 79 страниц материала, включая электронное письмо, в котором директор НИНРИ сказал Халлетту, что он не может говорить со мной. Весь текст письма был отредактирован.

Мысль о том, что у дипломатов есть функциональное расстройство, решительно отвергается не только чиновниками госдепартамента, но и дипломатами, с которыми я разговаривал, и врачами, которые их лечили. Они убеждены, что симптомы были вызваны чем-то внешним, физическим, «реальным».

«Я прошёл все процедуры, от сканирования мозга до физического осмотра, – сказал офицер иностранной службы, который заболел, находясь в Гаване. – Эти тесты показали повреждение головного мозга. Глупо предполагать, что это всё только в нашей голове».

Но что, если госдеп, врачи из Университета Пенсильвании и дипломаты ошибаются, а те, кто видит возможность возникновения функциональных нарушений, правы?

«Если у людей есть функциональное расстройство, очевидно, весьма вредно говорить им, что у них черепно-мозговая травма, – сказал Стоун. – Это не поможет им, если у них действительно есть функциональное расстройство. И это может помешать им получить эффективное лечение».

Специально для читателей моего блога Muz4in.Net

Copyright Muz4in.Net © - Данная новость принадлежит Muz4in.Net, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"

Почитать ещё:

• Летим на Кубу!
• 5 причин, почему в Америке 2016-й стал годом убийства фактов фейковыми новостями
• Политика Трампа напоминает об одной из самых мрачных глав в американской истории
• 10 случаев грубого вмешательства Соединённых Штатов, которые привели к смене режимов в других странах