Несколько ответов на те вопросы, которыми вы всегда задавались

Что такое финансовое доминирование?

Финансовое доминирование появляется по причине наличия глубокой потребности в отказе от контроля. Оно может реализовываться множеством способов, но чаще всего мы встречаемся с тем, что соблазнительная женщина-доминант жёстко манипулирует деньгами покорного мужчины.

Для покорного мужчины идея о наличии женщины, которая берёт у него деньги или манипулирует его желанием отдавать их ей, невероятно эротична. В некоторых случаях покорные мужчины даже мечтают о полном финансовом разорении. Это крайность, но это часто делалось в прошлом роковыми доминантками. Обычно финансовое доминирование предполагает только принятие или предоставление денег либо на плановой основе, путём принуждения или шантажа, либо просто из-за интенсивной потребности их дать.

Теперь для тех из вас, кто, читая всё это, думает «Нужно быть сумасшедшим, чтобы заниматься этим». Позвольте мне напомнить вам, что каждый человек имеет свои собственные эротические фантазии, однако, если вы когда-либо приглашали женщину на свидание, вы были в ситуации её финансового доминирования. Если вам когда-либо угрожали разводом, вы были в ситуации её финансового доминирования. Так что не торопитесь слишком быстро судить. Для некоторых это больно, других это очень возбуждает.

Это один из фетишей, которые основаны на потребности в унижении, но, опять же, это зависит от человека. Для некоторых насмешки и оскорбления со стороны женщины тоже могут быть очень возбуждающими.

Финансовое доминирование можно осуществлять по телефону, почте, через живые сессии или любым другим способом, который только можно себе представить. Быть «сладким папочкой» – это более контролируемая форма финансового доминирования, но, как правило, она связана с занятием сексом. Истинный фетиш исключает секс вообще, поскольку доминирующая женщина не мечтает о сексе с недостойным покорным. Дело в том, что он даёт ей деньги просто потому, что чувствует, что не достоин ими владеть. Она же, будучи более сильной и красивой, должна получить возможность наслаждаться своей жизнью с его деньгами, но без какой-либо видимой выгоды для него. Ему приятен сам факт того, что он отдаёт деньги.

Когда я описываю чувства отдающего при финансовом доминировании, я часто использую такую метафору. Когда вы посещаете христианскую церковь, то видите, как все проходят мимо ящика для пожертвований и бросают в него деньги на содержание храма. Никто не ожидает, что что-то получит за своё пожертвование. Никто не ждёт, что пастор выйдет из-за алтаря и что-то сделает в знак благодарности. Люди дают деньги просто для того, чтобы быть уверенными: церковь и через неделю будет работать точно так же, и пастор сможет питаться в течение этой недели и оплачивать свои счета. То же самое происходит и с покорными мужчинами. Они смотрят на женщину, как на своё божество. Для того чтобы получить деньги, их богине не нужно что-либо делать. Её жизнь уже сама по себе является всем, что имеет значение. Покорный мужчина хочет есть, спать и дышать с именем этой женщины. Она его религия.



Что чувствует несправедливо осуждённый

Я был ошибочно осуждён за убийство всоей жены. Я помню свою первую ночь в тюрьме. Это было, как после удара кулаком в лицо. Я был ошеломлён, подавлен и не мог поверить в то, что это действительно произошло со мной. Я полностью потерял контроль над собой. Всё, что я носил, что я ел, где я спал, и куда я не мог ходить, определяло государство. В этой ситуации абсолютная власть правительства становится по-оруэлловски принудительной и безграничной.

Первые несколько месяцев жизни в тюрьме происходит адаптации. Это другое общество, другая субкультура власти – физической, эмоциональной и духовной. Есть простые правила. Нужно их слушать и запоминать.

Когда пройдут годы, вашей маской станет притворная апатия. Но внутри вас наполняют гнев и горечь. Ваше так называемое свободное время занимают мысли о мести. Вы бессчётное количество раз фантазируете о нормальной жизни... или о том, чтобы сбежать в тропический рай... или о смерти в тюрьме. Вы представляете себе, как строите дома и вступаете в отношения с противоположным полом, или сжигаете дома и разрушаете отношения ваших врагов.

Когда пройдут десятилетия, к вам придут признание и понимание жизни. Если вам повезёт, вы станете более спокойным, более расслабленным, более уверенным. Вы поймёте значение веры, надежды, и, конечно же, любви. Вы научитесь ценить такие чистые вещи, как поведение животных и радость маленьких детей. Это звучит как клише и почти банально, но время меняет человека.

В конце концов, если вам повезёт, вы увидите, что ваши испытания сделали вас лучше. А если вам очень повезёт, то вы увидите, что все ваши испытания были именно тем, что вам нужно. Наши испытания делают нас теми, кем мы есть. – Майкл Мортон



Какие ощущения бывают при передозировке ЛСД?

Ну, я не думал, что это было возможным, учитывая качество того ЛСД, которое я вижу в эти дни. Но, кажется, я наконец-то пришёл к тому финалу, к которому шёл всю свою жизнь, передозировка меня перевернула на 180 градусов.

Это было в пятницу вечером, моя доверенная торговка кислотой пришла ко мне с небольшим пузырьком. Обычно она истерически смеётся над той дозой, которую я хочу принять, и говорит мне, что это её пугает. Однако на этот раз она просто встревожилась и безо всякого смеха сказала: «Эта должна быть действительно хорошего качества. Ты уверен, что хочешь взять 10?» На это я ей ответил, что абсолютно уверен, и она стала выдавливать капли на мой язык. 1,2,3,4,5,6 – приятные звуки капель – 7,8,9,10. Как обычно, она меня обняла и пожелала «хорошего путешествия», а после оставила в обычном состоянии ожидания прихода после приёма большой дозы. Мой сверхактивный сосед по комнате уехал на выходные, поэтому я заперся в своей комнате и досмотрел до конца этот действительно странный японский зомби-фильм под названием «Против». Время было 1:50 после полудня.

ЛСД начал действовать сильнее и быстрее, чем я когда-либо испытывал. Обычно я жду около двух часов, и я удивился, когда меня сорвало. На этот раз я ждал очень недолго, уже через 25 минут действие достигло критической точки. Белые стены стали переливаться триллионами цветов с повторяющимся узором, который был похож на символ атмосферного фронта и появлялся снова и снова. Мне приходилось чувствовать себя плохо и раньше, но интенсивность этого прихода заставила меня свернуться на кровати и зарыть лицо в одеяло, чтобы попытаться предотвратить тошноту от вращения. Я уверен, что некоторые знают, что я имею в виду – это не нормальная тошнота, а та, которая непоследовательна и накатывает быстрыми волнами. Изначальный экстаз после приёма, казалось бы, отличной кислоты сменился страхом – всё развивалось слишком сильно, слишком быстро. Я помню, как лежал на кровати, глядя, как водовороты различных размеров вкручиваются в гипсокартон и думал: «Держись, ублюдок!» По какой-то причине я пытался осмыслить, как долго я ждал этого приёма ЛСД, и мне казалось, что это «количество» дней очень материально и купается в унылом свете заката. Это заставило меня почувствовать невыносимую депрессию, которую я попытался изгнать из своей головы.

К этому моменту прошло уже около часа, события развивались всё более интенсивно. Я посмотрел на внутреннюю сторону моей руки и запястья и увидел, что мои вены сверкают и быстро перемещаются, подобно движению диагональных линий на компьютере в режиме «загрузка». Мне становилось плохо от того, что я видел, поэтому я закрыл глаза и увидел модель Вселенной с миллионами точек различных размеров и звёзд разных цветов. Всё было очень красиво, но я чувствовал себя слишком плохо, чтобы это оценить. Я встал, чтобы пройти в ванную и попытаться ускорить неизбежное, но тут обнаружил, что не могу держать равновесие. Я споткнулся и чуть не упал, потом я пополз к своему туалету и, сидя со скрещенными ногами перед унитазом, проклинал его за то, что он такой высокий, и я не мог им воспользоваться в положении сидя – это была единственная позиция, которую я мог занять в тот момент. Визуальные эффекты в данный момент были не столь заметны, потому что я слишком быстро переводил взгляд с одного другое и не мог его ни на чём задержать. Я уже больше думал о том, как выжить, а не о своих галлюцинациях. Где-то в глубине моего мозга сидело знание, что никто и никогда не умирал от самого ЛСД, и если я смогу себя хоть немного контролировать и не выброшусь из окна, то со мною всё будет в порядке. Хотя я очень плохо себя чувствовал, мой мозг продолжал возвращаться к тому, что этот сеанс можно сравнить с отравлением спорыньёй. Я всё время пытался включить музыку, чтобы успокоить себя, но мне казалось, что она звучит слишком громко и может оповестить соседей, что со мной что-то не так. Я бесконечно то убавлял, то прибавлял звук, а мышка в это время оставляла смехотворно длинные следы на экране компьютера. Ни одна из моих обычно полностью запоминаемых любимых песен и ни одно название альбома не имели смысла, я продолжал ковыряться в меню iTunes, пытаясь что-нибудь найти, и всё это время продолжал становиться всё более дезориентированным и напуганным. Я воображал медработников, врывающихся в мою комнату и запихивающих трубки в мой нос, и своих родителей, которые плакали, стоя у больничной койки. Часть меня говорила: «Нет, я не позволю этому случиться». Забавно, что мои плохо закреплённые шторы воспользовались возможностью упасть с карниза, опрокинуть всё с моего стола и заставили меня об них споткнуться. Приземлившись на свою кровать под тихую музыку, я лёг и попытался успокоиться и подумать, что делать дальше, чтобы помочь себе. Необходимость в этой странной последовательности действий держала в напряжении мою голову: «Хорошо, убавь музыку. Теперь ложись на пол. Хорошо, теперь достань телефон. Теперь попытайся найти наушники». Эти очень приземленные действия помогали мне сконцентрироваться и не дать себе погрузиться в шок. Я ожидал, что в любую секунду ко мне могут ворваться либо соседи, либо полиция, либо врачи. Я продолжал думать, что могу умереть, даже зная о не смертельной токсичности ЛСД, и мой мозг периодически возвращался к тому, какое последнее слово я бы хотел сказать Богу, чтобы подвести итог моей короткой жизни. Я наткнулся на блокнот и начал писать «Мама, я люблю тебя», а затем перечеркнул написанное, потому что оно мне показалось абсолютно случайным и банальным. Было ли это на самом деле последним сообщением, которое я хотел оставить перед тем, как покинуть мир? Затем я напечатал огромными буквами: «Святое дерьмо». Я был абсолютно изнеможён, ковер вздымался волнами, а каждый объект на полу приобретал огромное значение, потому что я думал, что это последнее, что я вижу в своей жизни. В конце концов, когда кризис пошёл на спад, я вырубился на несколько часов, лёжа в своей кровати. Я закрыл глаза и попытался сузить свои ощущения до минимума, сосредоточившись только на дыхании. Я предполагаю, что это заставило меня заснуть, потому что следующее, что я помню – это пробуждение около 6:00 вечера. Я знал, что худшее позади, и благодарил Бога и духов Вселенной за то, что я жив и всё хорошо. Однако дурман был ещё далёк от завершения, и визуальные эффекты работали в полную силу. Мои белые стены покрывались тысячами маленьких амёбообразных сгустков с многочисленными оттенками ярких цветов. Я помню, как меня ошеломили радуги, которые, казалось, начали формироваться вокруг каждого объекта. К этому времени зашло солнце, и включение лампы в моей комнате послало каскады кристаллического света по всем направлениям. Моя нелепая боязнь смерти ушла, я оказался в состоянии включить мою любимую музыку (японского постановщика по имени Ясутака Наката) и наслаждаться безупречно красивыми экстатическими визуальными эффектами, которые медленно затихали, возвращаясь волнами на короткое время. Это продолжалось примерно до 11 часов.

Оглядываясь назад, я никогда не думаю о том, что у меня могло быть психоделическое путешествие, с которым я не смог бы справиться. Я горжусь тем, что у меня есть мой опыт работы с психоделиками, я запоем читаю книги, посещаю веб-сайты, и узнаю всё, что возможно, об опыте общения с этими веществами других людей. Я был не готов к той быстроте, с которой произошли чуждые изменения моего мира, ведь прошло менее получаса после приёма. Я злюсь на себя за то, что в какие-то моменты терял контроль и думал о вызове службы 911; если только представить себе, что могло бы произойти, если бы я это сделал, у меня ползут мурашки по спине. Больница – это не то место, где я хотел бы переждать кислотные галлюцинации. Вспоминая себя, я думаю: «Почему бы мне было просто не успокоиться и получить наслаждение?» В тот момент это было невозможно. Моё путешествие было похоже на товарный поезд, который разгонялся всё больше и больше до тех пор, пока я не сделал единственное, что мог – потерял сознание.

Я надеюсь, что никто не испугается и не откажется от приёма ЛСД из-за этого «отчёта о путешествии». Я люблю диэтиламид лизергиновой кислоты, это невероятно чудесное таинство, которое было даровано человеческой расе, и я действительно считаю, что непосредственный опыт реальности, вне меток или понятий, может столкнуть человечество с того разрушительного пути, на котором оно сейчас находится. Но я начинаю проповедовать... – Де Витт.



Как выглядит типичный день в американской тюрьме?

Я могу рассказать только о своём личном опыте.

Я содержался в камере, рассчитанной на 2-3 человека (новичку приходилось спать на полу).

Я просыпался около 5:30 утра или незадолго до этого (вы привыкаете к этому). Потом начиналась проверка.

После неё вы могли либо снова лечь спать до завтрака, либо заняться чем-то другим, например, посмотреть местные новости по телевизору, заняться гимнастикой или попытаться принять душ.

Вы могли бы также почитать или что-то сделать. Обычно я вставал и начинал бродить по блоку.

Около 7 часов могли провести ещё одну проверку, во время которой просто заглядывали в камеры, чтобы убедиться, что всё было в порядке, а затем следовал завтрак.

После завтрака и начинался собственно день. У меня была работа, я надевал в свою униформу и ждал, когда за мной придут. Иногда за мной не приходили. Тогда я мог пообщаться с другими людьми, побездельничать, поиграть в шахматы или немного почитать.

Потом проходила ещё одна проверка: на этот раз всех строили, а охранники просто ходили вокруг и считали всех по головам, иногда они заглядывали в камеры или могли выступить с речью по поводу того, что произошло в блоке хорошего или плохого.

Затем следовал обед. Примерно к этому времени я возвращался с работы в те дни, когда за мной приходили. Мы выбирали себе блюда в зависимости от того, что предлагалось. (Мне нравилось, что по средам дополнительно давали гамбургер, который можно было толкнуть).

3-4 раза в неделю я после обеда снова шёл на работу, на 2-3 часа. Время от обеда до ужина было самым лучшим для меня. Я ненавидел пробуждения в тюрьме, но с приближением вечера жизнь становилась лучше. Я знал, что вскоре после работы я буду спать, что было моим любимым времяпровождением.

Затем наступало время ужина. После него все начинали бессмысленно болтаться и, если у меня не было поздней работы, я читал, или просто принимал душ и наводил чистоту, мог мимоходом немного побросать баскетбольный мяч в обруч или прогуляться по блоку. Я делал всё понемногу. Если я гулял по блоку, то надевал свои наушники или, намного реже, прогуливался с другим парнем и просто разговаривал.

Должен сказать, что хотя я читал урывками, я прочёл более 350 книг за год своего заключения.

Кроме того, я прочитал бесчисленное множество статей в газетах и журналах.

Утром или днём, когда я ждал вывода на работы и так далее, мне хотелось написать какой-нибудь труд или провести научное исследование. Я читал биографии или изучал такие предметы, как математика, рисование или что-нибудь ещё. Я читал и писал письма, разгадывал кроссворды, решал головоломки и немного играл в шахматы.

Вечером после ужина я читал романы или что-нибудь весёлое и светлое. Часто это была действительно хорошая литература, которая давала мне намного больше, чем просмотр телепередач.

Я с трудом смотрел телевизор, но были некоторые ребята, которые всё своё время либо проводили возле него, либо спали.

Вечер после ужина был для меня самым счастливым временем суток. Как правило, люди были в хорошем настроении. Хотя я не религиозен, я иногда посещал службы, которые проводились на баскетбольной площадке. Мне нравился их позитивный настрой и ребята, которые заключали друг друга в объятия. После регулярного нахождения взаперти в течение четверти суток я начинал хорошо себя чувствовать в положительно настроенном молитвенном пространстве.

Я возвращался в свою камеру до того, как их начинали запирать, чтобы успеть немного посидеть в одиночестве. Я чувствовал себя малообщительным парнем, который рано покидает вечеринку. Я ложился на койку, брал книгу или писал любовную записку своей жене.

В 10:30 приходили охранники и запирали двери. Мои сокамерники всегда возвращались в последнюю секунду, так что последний час или около того я имел возможность побыть наедине, снова сделать уборку (для смены активной деятельности) или воспользоваться ванной комнатой, чтобы спокойно почистить зубы.

Следующие полчаса мы должны были просто сидеть и ждать, пока к нам не придут и не пересчитают нас через решётку. Затем можно было выключить свет и ложиться спать. У меня была настольная лампа, и я просто лежал и читал до тех пор, пока мои глаза не уставали.

Существует подведение итогов, которое проходит по определённым дням.

Существует также вечер для стирки, за которым следует день для смены белья. Вы должны на них присутствовать и получить одежду и простыни.

Существует кооперативный день, который походит на Рождество, вы можете закупиться всем необходимым на предстоящую неделю (а иногда две или более).

Есть также и выходные дни, в которые немного смягчаются правила. Вы можете чаще покидать свою камеру, и большая часть людей не должна выходить на работу.

Есть свидания, которые длятся удивительно долго.

Есть телефонные звонки. Я всегда выбирал время, когда телефоны бывали свободными, приносил стул и общался с женой, матерью или братом.

Когда говорят, что убийства в тюрьме являются обыденным явлением, то это чушь.

То же самое касается вымогательства и слухов, что к вам могут ворваться и всё перевернуть вверх дном.

Существуют и праздники, когда работа отодвигается в сторону и люди отдыхают так же, как все люди, Рождество едино для всех.

В тюрьме очень много тоски и грусти. Пока я всё это пишу, я чувствую огромное облегчение от того, что я сейчас не нахожусь внутри неё, и я не собираюсь обратно. Я задумываюсь над каждым своим поступком и не хочу возвращаться в этот кошмар. Туда очень легко попасть, но оттуда очень трудно выйти.

Специально для читателей моего блога Muz4in.Net - по статье с сайта cavemancircus.com - перевёл Дмитрий Оськин

Copyright Muz4in.Net © - Данная новость принадлежит Muz4in.Net, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"

Почитать ещё:

• Вопросы и ответы
• Почему в миле 5280 футов?
• Почему у нас есть ягодицы?
• Неплохой отельчик???