Надежде вход воспрещен - НЕ ДЛЯ ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫХ
|
|
Этот репортаж - отчет из моих поездок в карагандинский хоспис. Фактически он о том, в каких условиях умирают безнадежно больные люди. На самом деле - о том, что человек живет до последнего. Живет маленькими радостями и бедами. От невыносимой боли мир сжимается до границ комнаты, кровати, собственного тела. И тогда все вокруг — событие. Глотнул компота из трубочки... надели новые носки... везут подстригать ногти... рухнул клен за окном...
Караганда, Казахстан. Частный сектор. 7:30 утра. Дорога к Больнице Сестринского Ухода. Кто-то засыпал ямы ранетками. Ранетки гниют. От них по всей округе тянет удушающим горько-сладким запахом.
Больница Сестринского Ухода (БСУ) Общества Красного Полумесяца. Фактически - это барак, построенный 70 лет назад. Когда-то здесь располагался детсад «Звоночек Октября», 20 лет назад в здании открылась первая в стране больница сестринского ухода. В 2005 году к больнице подселили хоспис (здение хосписа забрали под кардиоцентр). Поэтому БСУ делится на два отделения: сестринского ухода и хосписа.
Это бабушка Абекова. Здесь принято всех называть по фамилии. Так, говорят медики, меньше привязываешься к больным. У бабушки Абековой был инсульт. Повредилась психика. Ей кажется, она совсем юная. Бабушка-девочка. Ее привез сюда муж — высокий крепкий старик. А через две недели умер сам. У бабушки есть еще сын, но он не навещает ее уже полтора месяца. Впрочем, она об этом не помнит. В отделении сестринского ухода таких, как эта пенсионерка, большинство. Старики восстанавливаются после инсультов и инфарктов.
Местная «завалинка». Старушка с левого края, Валентина Степановна заговаривает со мной: «А мы тут о любви разговариваем! Такая глупость, знаете ли». И с теми же интонациями светской беседы продолжает: «У меня папу увезли далеко, а мама заболела. Мне нужно за ней ухаживать - я же в семье младшая. Поэтому я сейчас в школу не хожу». Впрочем, здесь есть и пациенты, которые вполне в здравом уме.
Это Анна, ей 55 лет. Здесь 4 месяца. Привезли из больницы с недолеченным переломом бедра. Скоро должны снять гипс, но выписывать ее некуда. У Анны из документов только свидетельство о рождении. Ни прописки, ни постоянной работы. Анна просит: «Есть такая Роза Петрусева. Она инвалидам помогает. Вообще всем несчастным помогает. Я по телевизору видела. Мне бы ее координаты». Петрусева — это Роза Петрусь, известная карагандинская активистка. Я еле выговариваю: «Она умерла. Еще весной».
У Анны окно выходит на старый сад. Событие: там ночью рухнул старый клен. Анна наблюдает, как дрожат серые семена-«вертолетики»
9 утра, завтрак. Сегодня в меню молочный суп, чай и хлеб с маслом.
На обед будет рисовый суп на мясном бульоне, гуляш с рожками и кисель. На ужин - пшеничная каша и чай с печеньем.
От буханки нужно обязательно отрезать корочку. На стол идет только мякиш. Твердое большинству пациентов не по зубам.
В столовой едят только больные из отделения сестринского ухода.
Пациентам хосписа завтраки, обеды и ужины развозят по палатам. Сейчас в хосписе 11 больных. У большинства онкология.
У Лены Назаровой сегодня праздник. Ее забирают домой на пять дней. А там — сплошные радости: во-первых, Лена поведет племянника в нулевой класс, во-вторых, муж Саша приготовил ее любимые тефтели.
Муж и свекровь пишут расписку, что забирают Лену.
Саша и Лена прожили вместе 17 лет, «деток Бог не дал».
Лена улыбается мне напоследок. Говорит: «Я дома чуть-чуть побуду, потом здесь еще отлежусь и — насовсем домой. Мне уже лучше — вон как меня на ноги подняли». Я радуюсь: может, и правда, можно выйти из хосписа и жить потом долго и счастливо. Зам главврача Гульмайра Кенжебаева качает головой: «У Лены рак четвертой стадии. Вырезан кусок пищевода. Метастазы по всей брюшной полости».
Пациенты завтракают, медперсонал — тоже.
Это дневная смена: заместитель главного врача, две медсестры и четыре санитарки (фотографироваться согласились только две). Гульмайра Сейсембаевна (заместитель главного врача), Зауре (процедурная медсестра), Гульжанат (палатная медсестра), Гуля (палатная санитарка) и Жанара (процедурная санитарка). Ночью в хосписе дежурят специалисты — онколог, онколог-анестезиолог и терапевт. Они совмещают хоспис с работой в обычных больницах.
Санитарки моют больных по очереди. Отделение сестринского ухода принимает водные процедуры утром, хоспис — после тихого часа.
Санитарка пациенту: «А теперь, деда, мой свое хозяйство», - «Чего ж его мыть, ежели я им не пользуюсь?», - смеется старик.
Пациента зовут Василий Костев. Пока деда Васю (так его здесь зовут) моют, он материт всех по батюшке и по матушке.
Ругань становится все витиеватие — деду Васе стригут ногти.
Из ванны на коляску — провезти по коридору — опустить на кровать. Всех больных приходится таскать нас себе. Сейчас одна из санитарок на больничном — грыжа.
Дедушку с трудом усаживают в кровать. Он перестает ругаться. Вздыхает: «Спасибо, родненькие».
Санитарка Настя готовит капельницы и материалы для перевязки. Большинство пациентов до хосписа долго лежали дома или в больнице. Отсюда — пролежни. Их нужно обрабатывать каждый день. А еще почти у всех послеоперационные швы и открытые язвы.
У Василия Ивановича рак носа. Лицо — это глаза, а под ними — марлевая повязка. Ее меняют. Вдруг фонтаном — кровь. Старику колют обезболивающее. В палате удушающе пахнет сладко-горьким. Медсестры говорят, это запах разлагающегося белка. Запах смерти.
Несмотря на свой диагноз Василий Иванович продолжает курить. Как он это делает, непонятно.
У этой пациентки пролежни. Нужно обязательно наложить мазь.
Больно. Она воет-воет-воет. Подходит санитарка, дает киселя из трубочки. Она чмокает губами — вкусно. Успокаивается.
Вот соседка пациентки с пролежнями. Она тихо просит: «Закройте!». В смысле, закройте «унитаз» крышкой. Ей стыдно, что зашли медсестры, а из ведра пахнет.
Таня едет на прогулку. Она — единственная пациентка хосписа, которая несмертельно больна. У Тани с детства набор психосоматических болезней, не работают ноги. За ней всю жизнь ухаживали родители, но в прошлом году они умерли. Таня кочует по больницам и приютам, ждет места в доме инвалидов.
Она умеет радоваться всему: смешной щенок, музыка из проезжающей машины: «Я так люблю музыку! У меня дома было много дисков».
Аня — волонтер из группы милосердия при православной церкви. Она приходит сюда раз в неделю. Приносит теплые носки, сок, говорит с пациентами по душам. Кто еще помогает хоспису? Японцы в прошлом году дали денег на пластиковые окна и металлическую кровлю. Наши бизнесмены иногда подкидывают продукты. «Уже несколько лет раз в месяц в любую погоду: в снег, в дождь, к нам приходит бабушка с тележкой. В тележке у нее пирожки и булочки. Она обходит палаты и раздает все это больным», - рассказывает Гульмайра Кенжебаева.
Дед Коля говорит Ане, что любил охотиться и что у него были собаки, которых все начальство просило «в аренду».
Как в хосписе помогают неизлечимо больным? Только облегчают боль. Морфий и промедол. Часто приходится делать до 4-5 инъекций в день. Морфий вызывает сильнейшее привыкание, но «если ему месяц жить остался, когда же он успеет стать наркоманом?»
Выдержка из «Правил хосписа», пункт 7: «Пациент ближе к смерти, поэтому он мудр. Узри его мудрость».
Вам понравилась статья? Просто перейди по рекламе после статьи. Там ты найдешь то, что ты искал, а нам бонус...
|
|
Почитать ещё: