Проклятие конзо
|
|
В 1981 году интернациональная группа врачей выявила многочисленные случаи паралича в северном Мозамбике, которые были вызваны ранее неизвестной болезнью.
21 августа 1981 года австралийский врач Джули Клифф получила следующее сообщение по своему телексу (предшественнику современных текстовых сообщений, печатавшему их на бумаге):
«Вспышка полиомиелита. Район Мемба. 38 случаев. Коленный рефлекс повышенный».
По-видимому, это рутинное сообщение было отправлено из Управления здравоохранения Нампула, города и провинции на севере Мозамбика. Клифф работала в отделе эпидемиологии Министерства здравоохранения Мозамбика в Мапуту, на южной оконечности страны. Полиомиелит – это инфекционное заболевание, которое распространяется орально или воздушно-капельным путём, повреждает нервную систему и может вызвать паралич. Эффективные вакцины против него были разработаны ещё в 1950-х и 1960-х годах, и это помогло победить полиомиелит во многих промышленно развитых странах, однако в Африке, в частности, к югу от Сахары, болезнь по-прежнему остаётся очень распространённой. Таким образом, в сообщении не было бы ничего примечательного, если бы не одна деталь. В острой фазе полиомиелита коленный рефлекс не должен повышаться, он отсутствует вообще.
Причин для объяснения этой нестыковки могло быть несколько: небрежное обследование пациентов, опечатка в телексе или же какой-то неизвестный процесс в ходе заболевания, который вызывал столь нетипичную картину паралича у несчастных жителей Мозамбика.
Вскоре после этого доктор Клифф прибыла в провинцию Нампула в составе небольшой группы Министерства здравоохранения, решив добраться до корня загадки. Типографские ошибки и плохое клиническое обследованиевскоре были исключены из числа вероятных причин аномалии. Детальный осмотр пострадавших выявил, что заболевание было явно не полиомиелитом. Но тогда возникал вопрос: что это может быть?
Среди других врачей, уже присутствовавших на месте происшествия, был молодой медик из Швеции по имени Ханс Рослинг, который работал местным врачом в одном из пострадавших районов. Когда он впервые столкнулся с женщиной и детьми, страдающими различными степенями паралича, он проштудировал самый большой учебник по неврологии, который сумел найти. «Их болезнь не была описана в этой книге», – рассказал он позже. Не имея никаких других идей, Рослинг в скором времени был вынужден предположить тревожную возможность: применение биологического или химического оружия.
Это предположение не было таким уж фантастическим. В то время недавно образовавшееся государство Мозамбик находилась на ранней стадии гражданской войны. Силы правящей социалистической партии Фрелимо (Frente de Libertação de Moçambique), поддерживаемые Советским Союзом, сражались против антикоммунистической организации Ренамо (Resistência Nacional Moçambicana), спонсируемой правительствами Южной Африки и Родезии эпохи апартеида. В этой жестокой и запутанной постколониальной войне любая ситуация казалась вполне возможной. Местные жители сообщали, что за несколько недель до вспышки заболевания видели у побережья Нампула подводную лодку. Подозрения Рослинга были настолько сильны, что он погрузил свою молодую семью в машину и отправил всех в безопасное место в ближайшем городе, а сам остался, чтобы продолжить свою работу.
В последующие дни никаких доказательств применения биологического или химического оружия найдено не было. Тем не менее, количество случаев таинственного заболевания продолжало расти. Картина всегда была похожей: болезнь обычно затрагивала женщин и детей, почти неизменно в тех деревнях, которые уже пережили месяцы суровой засухи. Как правило, болезнь развивалась быстро, в течение нескольких дней или даже часов. Здоровые молодые матери и их дети спокойно ложились спать, а на следующее утро просыпались с разной степенью мышечной скованности и судорогами в ногах или, что было реже, в руках. Иногда после такой напряжённой работы, как поход за водой к отдалённому колодцу, на следующий деньпоявлялись симптомы. Поражённые люди не могли нормально ходить, в тяжёлых случаях – не ходили вообще. У них было такое ощущение, что кто-то связал им ноги крепким шнуром.
Болезнь оказалась необратимой. По мере роста числа парализованных людей группа исследователей работала всё настойчивее, отправляясь в отдалённые районы провинции, чтобы изучить все возможные случаи, опросить членов местных общин, установить возможные причины заболевания и взять образцы крови для лабораторного анализа.
Первоначальные признаки подтверждали микробиологическое происхождение заболевания: если не полиомиелит, то другой патоген. Во многих случаях на ранней стадии сообщали о таких симптомах, как лихорадка, головная боль и диарея, которые предшествовали возникновению симптомов паралича, и всё это укладывалось в картину инфекционного заболевания. Аналогичным образом, чёткая группировка случаев заболевания в небольших общинах и семейных группах указывала на то, что болезнь передаётся от человека к человеку. В конце концов, в Африке существует много вредных и малоизученных паразитов, бактерий и вирусов, таких как недавно появившийся вирус лихорадки Эбола, впервые идентифицированный в Судане и Заире в 1976 году.
Но последующие исследования не выявили явных патогенов. После нескольких дней работы в поле команда Клифф переместилась в Мапуту, чтобы перегруппироваться и проконсультироваться с международными экспертами, в том числе из Всемирной организации здравоохранения. Из Мозамбика в Женеву полетели телексы с докладами, в то же время образцы крови были поспешно отправлены в специализированные лаборатории за рубежом, в том числе в Британский центр исследований биологического и химического оружия в Портон-Дауне в Англии.
Команда всё больше погружалась в перелистывание всё более пыльных и толстых печатных журналов и учебников. Были выявлены две болезни, которые могли иметь отношение к вспышке в Нампуле. Одно заболевание, называемое латиризмом, имело очень похожую клиническую картину: повреждение верхнего мотонейрона, приводящее к увеличению мышечного тонуса и параличу. Латиризмом обычно болели в Южной Азии, но вспышки также были отмечены и среди узников Вапнярки – концентрационного лагеря, организованного румынами во время Второй мировой войны. Другая болезнь была неврологическим расстройством под названием «тропическая атаксическая невропатия» (ТАН), впервые зарегистрированная на Ямайке в 1897 году, но признаки которой встречались и в описании болезней в ряде других тропических стран, включая ещё одну восточноафриканскую страну – Танзанию.
Интригующим было то, что оба заболевания были связаны с отравлениями, а не инфекцией. Латиризм вызывался токсином, присутствующим в некоторых бобовых растениях, включая отходы гороха, которые были единственной пищей евреев, содержавшихся в Вапнярке. Однако ни один из этих видов бобовых не выращивался и не потреблялся в пищу в северном Мозамбике. Предположение оТАН было более расплывчатым – даже спустя столетие после открытия заболевания точная причина его была неизвестна, хотя в качестве возможных факторов подозревали отдельные продукты питания, и эксперты уже давно предполагали связь заболеваниями с теми сельскохозяйственными культурами, которые широко культивировались в Мозамбике и других местах. Но среди симптомов ТАН были слепота, потеря слуха и неустойчивая походка, что было мало похоже на тот характерный паралич, который врачи видели в провинции Нампул.
Между тем, эксперты по инфекционным болезням в Мапуту были по-прежнему убеждены, что виновником заболевания является неопознанный вирус. Они предложили продолжить исследование переносчиков заболеваний в лице насекомых в пострадавших районах. Команда послушно добавила пункт о насекомых в свои опросные анкеты и вернулась «в поле». Выяснилось, что многие заболевшие были укушены клопами и комарами, но то же самое было и в общинах, которые болезнь не затронула.
К концу сентября 1981 года команда Клифф пополнилась, теперь в неё входил и голландский ботаник Пол Янсен. Исследователи прекратили искать источник среди инфекций, все известные инфекционные агенты, которые могли бы вызвать массовый паралич, были рассмотрены и исключены. Кроме того, детальный анализ различных жидкостей из организма не показал ничего неизвестного.
Внимание исследователей переключилось на продукты питания. Несмотря на засуху, проблема заключалась не в нехватке продовольствия. Хотя многие местные жители пострадали от засухи, мало кто из них голодал – в отличие от большинства других районов Восточной Африки, смертность была здесь низкой. И большая заслуга в этом приписывалась одному из видов растений, которые пришли на помощь: маниок съедобный, он же кассава.
Кассава – это небольшое тропическое растение, имеющее съедобный клубнеплодный корень. Первоначально его выращивали в Латинской Америке и странах Карибского бассейна, однако в XVI веке португальцы завезли его в Африку. Впоследствии он распространился по всем тропикам и в их округе. Из клубней делают крахмальный порошок, экспортируемый в другие районы, где он известен под названием «тапиока» и используется для изготовления пудинга. Во многих отношениях маниока представляет собой образцовую пищу, чьи достоинства особенно важны в условиях Африки. В частности, растение устойчиво к засухе и вредителям, непривередливо к почвам и способно расти там, где не выживают другие культуры. Несмотря на отсутствие белка, оно является хорошим источником кальция и витамина С и имеет большую энергетическую ценность. Из всех основных выращиваемых продовольственных культур кассава выдаёт наибольшее количество калорий на единицу обрабатываемой площади.
В сельских районах Мозамбика, как и в большинстве стран Африки, люди часто выращивают маниок на мелких огородах вблизи своих хижин и используют его как резервные запасы пищи, когда не хватает продуктов питания из-за засухи или военных конфликтов. Кассава подразделяется на «горькие» и «сладкие» (точнее, «негорькие») разновидности. Горькие виды являются особенно ценными, так, их не трогает саранча и разные травоядные животные.
В начале исследований пожилой мужчина в одной из пострадавших деревень сказал врачам: «Эта болезнь произошла из-за того, что дождь не омыл нашу маниоку».По правде говоря, тогда никто не обратил внимания на эти слова. Методика проведения расследования причин вспышки болезни предполагает ряд последовательных шагов, которые зависят от «времени, места и лиц». Советы седых местных жителей в «Руководстве по эпидемиологии в полевых условиях» никак не упомянуты.
Однако, когда все новые тесты так и не выявили наличие патогенов, исследователи вспомнили о словах старика. Кассава занимала важное место в рационе местных жителей, поэтому Клифф и её команда не могли упускать из виду, что причина загадочного паралича могла крыться в питании. У врачей появилась пугающая гипотезао влиянии одного из самых опасных для человека ядов –цианида водорода, вещества, которое на клеточном уровне нарушает усваивание кислорода организмом и которое былоосновным ингредиентом пресловутого газа «Циклон-Б», использовавшегося в нацистских лагерях смерти.
Один из ключей к разгадке заключался в том, что маниок часто оставляет горький привкус во рту. Эту горечь ему придают два типа молекул сахара: линамарин и лотавстралин. Их называют «цианогенными глюкозидами», что означает, что при определённых обстоятельствах, например, при взаимодействии с ферментами и бактериями кишечника человека, они могут разложиться с выделением цианида водорода. Чем больше горечи в маниоке, тем больше вероятность выделения цианида.
Конечно же, когда Янсен проверил ряд продуктов питания из поражённых болезнями районов, он обнаружил высокие уровни цианогенных глюкозидов в образцах маниоки. И когда команда проверила образцы крови пострадавших людей на наличие в ней продуктов распада глюкозидов, то уровни их содержания оказались в 20 раз выше нормы. Теперь исследователи знали, что та же пища, которая спасала многих мозамбикцев от голода, в некоторых случаях и парализовывала их.
Имея рабочую гипотезу, исследователи ещё раз перепроверили все ранее полученные результаты. Они выяснили, что августовский пик эпидемии совпадал со временем сбора урожая маниоки в регионе. Когда они сгруппировали списки пострадавших по месту их жительства, они увидели, что болезнь значительно реже появлялась в прибрежных районах, что подтверждало предположение о влиянии питания: доступ к рыбе и привозным продуктам означал, что прибрежные жители значительно меньше зависели от маниоки.И, наконец, когда команда более внимательно присмотрелась к контингенту, она поняла, что преобладание среди заболевших женщин детородного возраста и детей в возрасте старше двух лет тоже имело своё объяснение: в сельских районах Мозамбика, как и в большинстве стран Африки, женщины готовили пищу для всей семьи, и они, как и помогавшие им в этом дети, в процессе готовки употребляли маниоку более часто. Мужчины, как правило, имели некоторые привилегиии получали более разнообразную пищу, они также были избавлены от дополнительных ограничений, связанных с беременностью и грудным вскармливанием. Кроме того, острая нехватка продовольствия, вызванная недавней засухой, заставила многих женщин есть то, что обычно выбрасывалось: не только клубни, но и корни кассавы, которые, как показали тесты Янсена, содержали наиболее высокую концентрацию цианогенных глюкозидов.
Оглядываясь назад, может показаться удивительным, как исследователи раньше не заметили этой связи, ведь уже было известно, что в ряде распространённых продуктов содержится цианид, и маниока входит в этот список. За пределами тропиков одним из наиболее известных примеров является горький миндаль. В криминальных романах его запах часто сопровождает свежие трупы и служит признаком преступления. Большинство из нас способно отчётливо распознать запах горького миндаля, который в действительности является запахом цианида, но до 40 процентов населения(предположительно, в их числе и жертвы некоторых детективов) имеют полную генетическую неспособность ощущать запах этого яда. Многие дикие виды миндального дерева имеют плоды с ярко выраженной горечью, что объясняется одним рецессивным геном, и эти плоды смертельно опасны, дюжины этих орехов достаточно, чтобы смертельно отравить человека. Цианогены содержатся также и в семенах многих других всем нам хорошо знакомых растений, в том числе косточках абрикоса, вишни, персиков, сливы и даже яблок. Выращиваемые сорта сорго, ещё одной традиционной для Африки культуры, которая культивировалась задолго до прибытия маниоки, тоже содержат высокие уровни цианогенов, а наиболее высокая концентрация – до 8000 мг цианида водорода на килограмм общего веса – встречается в побегах бамбука.
Тем не менее, очень немногие люди, которые едят эти продукты, страдают от воздействия цианида. Чаще всего уровни цианогена чрезвычайно низки в тех конкретных сортах, которые поступают в продажу–например весь миндаль, который можно найти в магазинах, принадлежит только к сладким сортам. Кроме того, имеет значение, какая часть растения употребляется в пищу: во многих растениях яд содержится в косточках, но обычно их просто выбрасывают. В зёрнах тех сортов сорго, которые употребляют люди, цианогена нет, хотя хорошо известно, что листьями сорго можно отравить домашний скот.Что касается побегов бамбука, то исследования выявили значительные различия в уровнях цианогенов, присутствующих в различных видах съедобного бамбука, но стандартные методы обработки и приготовления пищи практически всегда устраняют токсины. Конечно, бывают и исключения – в 2011 году была опубликована история чрезвычайно фатального отравления побегами бамбука в Таиланде, однако обычно безопасность можно обеспечить с помощью хорошей тепловой обработки.
Многое из всего этого в 1981 году было уже известно Клифф и еёгруппе, поэтому они знали, что теоретическицианид в маниоке не должен был представлять значительную угрозу для здоровья человека. Во-первых, при отравлении цианидом появляется ряд характерных признаков, в том числе рвота, диарея, судороги, кома и, в конечном счёте, смерть, но никак не паралич, как это случилось в Нампуле. Во-вторых, были известны случаи, когда тропическуюатаксическую невропатию, о которой группа читала в Мапуту, связывали с культивированием маниоки, и даже предполагалось, что она является следствием присутствия цианидов, однако и здесь признаки заболевания были совершенно другими.
Врачи не смогли найти даженазвание «новой» болезни. Первоначально они использовали местное мозамбикское слово «мантакасса», но позже выяснилось, что итальянский врач Джованни Тролли в 1930-х годах описал те же симптомы у больных в сельских районах провинции Кванго в бельгийском Конго. В то время Тролли не установил причину болезни, но он собрал отчёты нескольких других врачей в регионе за двухлетний период и записал местное конголезское название заболевания: khoondzo, или «конзо». Это слово означало «связанные ноги», а также использовалось в качестве названия для ловушки, с помощью которой ловили диких животных. Несмотря на то, что эти два случая разделяли 50 лет и более 1000 миль, эти две болезни были явно одинаковыми. В конце концов, победило название «конзо» как наиболее подходящее.
Когда исследователи заглянули за пределы Африки, то стала очевидной ещё одна тайна: географически вспышки конзо не совпадали с районами потребления маниоки. Полмиллиарда людей, живущих в тропиках, постоянно употребляют маниоку, и она занимает важное место в их рационе, однако в глобальном плане конзо, к счастью, является редким заболеванием. О нём никогда не сообщалось вСеверной и Южной Америках, где маниока была впервые одомашнена, не было случаев и в Азии, где она стала важным и основным продуктом во многих областях континента. Кассава широко потребляется в Западной Африке и выращивается в коммерческих масштабах в таких странах, как Нигерия, но и в этом регионе не было случаев заболевания конзо.
Вероятно, что в случае с маниокой, так же как в случаях с миндалём и побегами бамбука, многое зависело от конкретных сортов и частей употребляемого в пищу растения, а также обстоятельств его приготовления. В Азии люди склонны выращивать только сладкие разновидности маниоки, поэтому начальные концентрации цианогенов низки. В Северной и Южной Америке такие традиционные методы обработки, как вымачивание, используемые амазонскими племенами, очень эффективны для удаления цианидов, хотя они требуют больших объёмов воды. В Африке в разных районах используют различные методы обработки. В центральной и восточной Африке чаще всего очищенные клубни маниоки вымачивают в течение трёх дней в воде, а затем сушат на солнце – и лишь после этого перемалывают клубни в муку. Нокогда приходят засуха и голод, время вымачивания и сушки сокращается.
Но даже в этом случае содержащегося цианида было бы недостаточно для появления болезни, если бы люди разнообразно питались. Адекватное потребление белка, содержащего серосодержащую аминокислоту, помогает процессам метаболизма и выведению цианида, нонизкое содержании белкав маниоке и отсутствие в рационе мяса, рыбы и других богатых белками продуктов означает, что общины, питающиеся в основном маниокой, лишены естественной природной защиты. Проблема усугубляется в периоды засухи, когда горькая маниока становится ещё более горькой: лишённые воды растения вырабатывают больше цианидов, чтобы обезопасить себя от поедания насекомыми и животными, для которых в голодное время она может стать «последним резервом».
К концу октября 1981 года Клифф и её коллеги собрали и связали воедино самые важные части головоломки паралича Нампула. Они были уверены, что заболевание связано с высоким содержанием цианида, обнаруженного у поражённых людей. Цианид был следствием потребления горькой маниоки, которая была – благодаря стечению неблагоприятных социально-экономических, ботанических и метеорологических факторов – ведущей составляющей местного рациона. Однако точная биохимическая и неврологическая цепь причинно-следственных связей остаётся невыясненной и по сей день. Можно считать, что конзо является одной из форм хронического отравления цианидом, но до сих пор неясно, почему при этом симптомытак сильно отличаются от симптомов при остром отравлении цианидом и каково место конзо в ряду таких связанных с пищей заболеваний, как латиризм и ТАН. Иногда в периоды засухи в регионах, где выращивают кассаву, наблюдаются и случаи обычного острого отравления цианидом. Возможно, что именно сообщения об этом первоначально направили Клифф и её коллег по ложному пути поиска инфекционных причин заболевания. Однако конзо, в отличие от острого отравления, развивается не сразу, а только при регулярном избыточном и почти исключительном потреблении маниоки в течение нескольких недель.
Поскольку через несколько месяцев после сбора урожая маниоки в 1981 году питание стабилизировалось и стало разнообразнее, заболеваемость конзо в провинции Нампула пошла на спад, а затем и совсем прекратилась. Следственная группа Министерства здравоохранения была распущена. Джули Клифф вернулась в Мапуту. Ханс Рослинг в том же году оставил свою должность младшего медицинского работника, но проявил большой интерес к конзо и сел за написание докторской диссертации по этой теме. Янсен вернулся к изучению ботаники и стал соавтором книги о традиционных лекарственных растениях Мозамбика, опубликованной в 1983 году. После этого он сосредоточил своё внимание на изучении тропических растений и принял участие в составлении каталога традиционных растительных ресурсов как Юго-Восточной Азии, так и тропической Африки. Между тем, в1982-83 годах, дожди снова вернулись в северный Мозамбик и сделали маниоку вновь безопасной для употребления местными жителями.
В течение следующих десятилетий Клифф, Рослинг и другие учёные установили ещё несколько вспышек заболевания в нескольких странах Центральной и Восточной Африки. В конечном итоге при эпидемии 1981 года в Мозамбике было выявлено более 1000 случаев заболевания –похожее число присутствовало и во время первой зафиксированной доктором Тролли вспышки заболевания в Конго в 1936-1937 годах. Исследователи считают, что совокупное число официально зарегистрированных случаев заболевания в Африке – около 11000 человек – сильно занижено по причине малой доступности врачебной помощи и, как следствие, плохой отчётности о случаях заболевания в регионах, входящих в группу риска. По теоретическим расчётам, только в нынешней Демократической Республике Конго число заболевших может дойти до 100 тысяч. В частности, на этой стране сказываются ещё и многочисленные социальные проблемы: десятилетия конфликта ставят многие группы населения в зависимость от преимущественного потребления маниоки, что способствует развитию конзо.
Вариантов лечения тех, кто уже подвергся болезни, очень немного. Мышцы их ног стягиваются и деревенеют с различной степенью интенсивности (спастический парапарез, или тетрапарез, если затронуты все четыре конечности). В более мягких случаях люди всё ещё могут ходить без посторонней помощи, хотя и с ощущением «связанных ног». В умеренных случаях необходимы костыли или трости. В тяжёлых случаях ноги людей полностью парализованы (спастическая параплегия). Физическая терапия может помочь людям справиться с некоторыми из симптомов, но повреждение мотонейронов является необратимым. Это особенно губительно для жителей тех стран, где слабо развита система здравоохранения и социальной поддержки, где физиотерапия мало доступна и где средства к существованию в основном добываются за счёт физического труда.
Однако в 2004 году было обнаружено, что болезнь полностью и легко предотвратима. Недавно ушедший на покой австралийский учёный-ботаник по имени Говард Брэдбери обнаружил, что дополнительный шаг при обработке маниоки, а именно, смачивание муки из маниоки водой с последующим поддержанием полученного пастообразного состояния в течение пяти часов значительно снижает концентрацию цианогена. Природный фермент линамараза содержится в любой муке из маниоки, под воздействием воды он вступает в соединение с цианогенными глюкозидами, выделяющими цианид водорода. Однако при хорошей вентиляции выделяемый цианид быстро улетучивается. Эта процедура не слишком отличается от того «вымачивания», о котором вспоминал старик из Нампула, оба способа снижают концентрацию цианида до безопасного уровня. Впоследствии Брэдбери обнаружил, что при воздействии прямого солнечного света фермент работает ещё быстрее: достаточно двух часов.
История кассавы и конзо не должна встревожить любителей пудинга из тапиоки, побегов бамбука и сладкого миндаля. Полученные данные говорят о том, что хорошо питающимся, хорошо образованным и состоятельным людям, как правило, употребление в пищу потенциально содержащих цианид пищевых растений ничем не грозит. Для развития заболевания необходимо длительное употребление исключительно маниоки, причём не обработанной надлежащим способом. Говоря коротко, «проклятие конзо» представляет угрозу только для бедных.
Специально для читателей моего блога Muz4in.Net - перевёл Дмитрий Оськин по материалам сайта damninteresting.com
Copyright Muz4in.Net © - Данная новость принадлежит Muz4in.Net, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"
Вам понравилась статья? Просто перейди по рекламе после статьи. Там ты найдешь то, что ты искал, а нам бонус...
|
|
Почитать ещё: