Правдивые рассказы про армию: Как вырыть окоп в бетонной плите
|
|
"Все тайное, рано или поздно, становиться явным!" - Народная мудрость.
* * *
Командир отдельного фельдъегерского взвода, называемого в полку «дикой дивизией», был, по жизни, очень невезучий человек. То ногу ломал, то руку, и на время отсутствия, его обязанности приходилось исполнять его заместителю, кем и являлся в то время Саня Белозеров.
Почему их звали «Дикой дивизией» объяснялось просто. Нервные были ребята! Достаточно было почитать инструкцию по сопровождению документов, типа: «При нападении на машину фельдъегерской связи, необходимо применить все меры для отражения нападения. В случае невозможности отражения нападения, применить все меры для уничтожения документации и ликвидировать носителя информации…»
То есть кто её везет. Поскольку некоторые виды информации, особо важные, передавались в устной форме фельдъегерям, на случай её утраты… Ну, вы поняли, как говорят в Одессе! И как потом рассказывал Белозерову один знакомый «секретчик», который воевал в Афганистане:
«Сижу в бронетранспортере, с канистрой бензина в одной руке и секретными документами в другой и жду, когда граната упадет в люк, нервничаю…».
Помимо фельдъегерей во взводе служили водители автомашин старших офицеров полка и сотрудники строевой части, то есть полкового отдела кадров. Сам фельдъегерский взвод, хоть и назывался «отдельным», был прикомандирован к третьей роте полка для того, чтобы хоть кто-то из офицерского состава был надзирающим над этой «дикой дивизией».
Когда при построении присутствовал командир батальона, из раза в раз повторялась одна и та же сцена:
— Батальон! Равняйсь! Смирно! Белозеров, уведи своих раздолбаев на левый флаг и встань за четвертой ротой. Мне людей надо считать, а не раздолбаев! – слышался грозный рык командира второго батальона майора Маслова.
— Не могу, товарищ майор! По штату я прикомандирован к третьей роте и обязан стоять вместе с ними, – отвечает Белозеров.
— Что? Пререкаться? Выйти из строя, шагом марш!- командует «Масёл».
Белозеров, нарочито чеканя шаг, выходит из строя и, лихо, развернувшись к Маслову лицом, замирает по стойке «смирно». Комбат подходит к Белозерову:
- Ну что, сержант, служба надоела? Решил попререкаться с начальником?
- Никак, нет, товарищ майор! Только по штату…- Саня не успевает досказать, когда его прерывает майор.
- Ты поговори ещё у меня! На «губе» сгною! Почему ремень висит на…яйцах? Подтянуть!
- Есть подтянуть! – Белозеров, сделав вид, что уменьшил длину ремня, просто цепляет его за нижнюю пуговицу кителя.
- Встать в строй! – командует Маслов.
Белозеров, чеканя шаг, становится в строй, но при развороте кругом, «наглый» ремень опять сползает вниз, отцепившись от пуговицы!
Это всё видит «Масёл» и, побагровев от гнева, орёт:
- Трое суток ареста!
- Есть трое суток ареста, товарищ майор! Только если их объявит начальник штаба, подполковник Феоктистов, поскольку я подчиняюсь только ему, в соответствии со штатным расписанием!
«Масёл» багровеет ещё больше и медленно говорит:
- Сержант Белозеров, бегом марш к начальнику штаба. И доложите подполковнику Феоктистову, что я объявил Вам трое суток ареста!
- Есть, товарищ майор! – кричит Белозеров и бегом мчится к зданию, где располагается штаб.
Как шелудивый кот, Саня скребется в дверь к начальнику и, получив разрешение, входит в кабинет.
- Что тебе, Белозеров? — спрашивает «шеф».
Шеф – подполковник Феоктистов, еще достаточно молодой мужчина, небольшого роста, немного полноватый. Своё округлившееся «брюшко» он старательно затягивает в широкий офицерский ремень. Если внимательно приглядеться, то в его облике можно найти большое сходство с бывшим императором Франции Наполеоном Бонапартом.
Это сходство быстро подметили все военнослужащие и «за глаза» называли подполковника «Бонапартом» или просто «Наполеоном».
Узнав об этом, «шеф» иногда спрашивал Белозерова, что, мол, он действительно похож на Наполеона? Подходил к зеркалу и, вскинув голову, закладывал пальцы правой руки между пуговиц мундира. Впоследствии этот жест вошел в привычку, и шеф ходил так постоянно, не обращая внимания на «хи-хи» за его спиной…
- Товарищ подполковник! Тут такое дело – Саня топчется с ноги на ногу.
- Короче, Александр! Не топчись, как кот на мягком одеяле. Мне некогда, готовлюсь к московской комиссии. Кстати, ты мне через полчаса будешь нужен, пойдем по караулам. Надо всё привести в порядок, чтобы «ни сучка, ни задоринки», будут проверять караульную службу. Ну, что у тебя?
Белозеров вкратце рассказал о случившемся и доложил по форме, что комбат объявил ему трое суток ареста.
- Какие трое суток? Комиссия на носу. Пошел вон! И комбата своего прихвати туда же. Бегом, марш! Выполнять! – крикнул начштаба.
Белозеров, пятясь, выскочил из кабинета начальника штаба и сразу наткнулся на «Масла», который решил проследить, пойдет Белозеров докладывать, или нет.
- Ну, что? Доложил? – спросил Маслов.
- Так, точно! Доложил! – сказал Саня, вытянувшись по стойке «смирно».
- Ну, и?
- Да, как бы сказать, товарищ майор, помягче… – помялся Белозеров – В общем, нас с Вами послали в «одно место»!
- Что?!!! – прорычал Маслов и без стука вломился в кабинет «шефа».
Саня сделал вид, что уходит, но, когда майор скрылся за дверью кабинета, сразу вернулся и приложил к двери ухо.
- Товарищ подполковник! Ваш Белозеров просто обнаглел! – кричал, распаляясь, майор.
- Слава, ну, угомонись. Тебе что, командовать некем?
- Но, он, же распоясался совсем!
- У тебя что, дел нет, заняться нечем? – повысил голос Феоктистов. – Белозеров сейчас исполняет обязанности командира взвода. Взвод отдельный, приравнивается к батальону и подчиняется только мне и командиру полка. На носу московская комиссия и что, Белозеров будет на «губе» сидеть, а нам с тобой отдуваться? Вы же два командира батальонов, ну разберитесь между собой полюбовно. Ну чего ты к нему пристал? У меня от вас уже голова болит. Свободен, Слава!
Услышав последние слова «шефа», Саня бегом бросился по лестнице вниз и закрылся в офицерском туалете.
Только вечером, когда основная масса сотрудников уже ушла домой, ему рассказали в штабе, что «Масёл» бегал по территории части с пистолетом в руке и орал: «Убью засранца! Замордую! Дерьмо жрать заставлю!!!»
Просидев полчаса за закрытой дверью туалета, Саня вернулся на второй этаж штаба, постучал в дверь кабинета «шефа» и, на всякий случай, оглядевшись по сторонам, тихонько зашёл, сделав вид, что ничего не случилось.
- Александр! Пошли по караулам. Надо подготовиться к комиссии. Будешь фиксировать все недостатки, а я потом дам команду, чтобы их устранили.
Они с подполковником обошли всю территорию части. По пути начштаба давал необходимые указания:
- Здесь новые доски пусть прибьют к забору. Здесь надо поменять колючую проволоку. Эти бочки убрать к ядреной бабушке. Тут пусть обновят огнетушители, и караульную будку покрасят. Так, а здесь у нас склад артвооружений? Значит, по инструкции должна быть караульная вышка, а под ней окоп полного профиля.
- Так точно! – ответил Саня. — Вышка присутствует, а окопа никогда не было.
Караульная вышка действительно была и стояла она на огромной гранитной плите самого, что ни есть, естественного происхождения.
Шеф обошел вышку, потоптался по снегу, прикрывающему плиту, и сказал:
- К утру, чтобы был окоп полного профиля! Твой взвод займется. Утром доложишь об исполнении.
Белозеров хотел было возразить шефу, что задание невыполнимо, что здесь не то что вырыть окоп, даже взорвать эту плиту невозможно, но поток его мыслей подполковник прервал одной фразой:
- Доложишь о выполнении — всему личному составу на три дня увольнение в город, в обход Устава! Как меня понял? Всем увольнение, всем…
Мысль о трех днях увольнения помутила рассудок, и Саня бодро ответил: — Так точно, товарищ подполковник! Сделаем, не жалея ни сил, ни здоровья! Не подведем! Разрешите выполнять!
- Утром жду с докладом. Всем скажи, чтобы при необходимости содействовали в выполнении задачи. Это мой приказ! Выполняй!
Вернувшись в роту, Саня собрал и построил свой «дикий» взвод и, медленно расхаживая перед строем солдат, озвучил поставленную перед ними задачу:
- Итак, товарищи бойцы! Перед караульной вышкой, возле склада артвооружений, необходимо выкопать окоп полного профиля, как положено по Уставу. И утром доложить руководству части об исполнении.
- Но там же, товарищ сержант, гранитная плита, её же надо отбойными молотками месяц долбить и то не факт, что получится.
Белозеров сделал страшное лицо и заорал:
- Что? Молчать!!! Разговорчики в строю! Кто разрешил? – и, видя изумленные лица солдат, уже нормальным голосом, добавил. – Что? Подумали, что у сержанта «крыша поехала»? Да, бойцы? Ладно, вольно, можно расслабиться и покурить. Пойдем в курилку, всё обсудим!
Закурив сигарету, Саня распределил бойцов, дав каждому конкретное задание:
- Вы двое за лопатами и песком. Вы — за ведрами и ломами, и организуйте воду. Ты, Новак, организуй доставку к вышке бетонных плит, которые лежат в автопарке, неизвестно зачем туда привезенные и неизвестно для каких целей. Если будут лишние вопросы, скажи, что это приказ начальника штаба, будут упрямиться — отправляй всех ко мне! Как поняли? Приём! Выполнять, быстро!
Солдаты разбежались выполнять приказ и, через пятнадцать минут, уже стояли у караульной вышки. Снега в этот год насыпало много и ребята без труда вырыли и сформировали в снегу окоп «полного профиля». Потом это сооружение облили водой, а когда она замерзла, засыпали песком. Процедуру обливания водой и засыпания песком, для верности, повторили несколько раз. После окончательного «оледенения» дно и стенки окопа немного аккуратно подолбили ломами, чтобы остались следы «непомерного труда». Сверху уложили бетонные плиты и организовали ячейки для стрельбы, которые обложили досками, чтобы «не рикошетили пули». Через час работа была закончена.
Вернувшись в роту, Белозеров проинструктировал дежурного, чтобы его взвод не поднимали по команде: «Подъем», а потом принесли им всем еду из столовой прямо в казарму, объяснив интересующимся, что люди работали всю ночь по приказу начштаба.
Утром в казарму зашел «шеф» и, выслушав объяснения дежурного по роте, дал команду «Белозеровских» не будить. Часам к десяти, когда уже надоело лежать в койке, Саня пришел к начштабу и сонным голосом доложил:
- Товарищ подполковник, Ваше приказание выполнено! Окоп полного профиля у караульной вышки сооружен. Люди работали всю ночь, теперь отдыхают! Сделали всё, что могли! — Знаю, видел. Отличный окоп! Трудно было?
- Да мы люди привычные, жду Ваших дальнейших распоряжений!- бойко отрапортовал Белозеров.
- Я свои обещания держу, – сказал шеф, вручая Сане пачку увольнительных листов.- Заполни сам, моя подпись и печать есть. Если спросят, почему увольнение в будние дни, скажи — приказ начальника штаба! Гуляйте! Молодцы!
«Молодцы» гуляли три дня.
И всё бы было хорошо, если бы не наступила весна! Случается такое иногда в природе, ну примерно так раз в год. И случилась долгая оттепель, после которой окоп банально, не испросив ни у кого разрешения, … растаял!
Когда Белозеров, в очередной раз, пошел с начальником штаба по караулам, то многие сослуживцы могли увидеть, как «Наполеон», заложив правую руку за борт шинели в позе своего великого двойника, тупо смотрел на бетонные плиты, лежавшие на гранитной сопке, да горки песка, обозначавшие место бывшего «окопа полного профиля».
Потом его лицо стало цвета спелой свеклы и, набирая обороты, и разгоняя густые облака над территорией части, в небо понеслась «ненормативная лексика», продолжавшаяся минут пятнадцать. А Белозеров, сняв ремень, отправился на местную гауптвахту, сидеть трое суток в одиночной камере, которую называли «камера смертников».
Вам понравилась статья? Просто перейди по рекламе после статьи. Там ты найдешь то, что ты искал, а нам бонус...
|
|
Почитать ещё: