Отсутствие опасности сводит нас с ума
|
|
Мы живём во времена беспрецедентной безопасности и комфорта, но ведём себя иначе. Почему? Потому что мы ничего не можем с собой поделать, и это в действительности лишь усугубляет всё.
Наш 18-летний сын купил скутер, чтобы добираться до колледжа/работы и обратно домой. Я очень переживаю из-за этого. Даже сейчас, когда я пишу эти слова, меня одолевает суеверный страх, ощущение того, что моё упоминание об этом здесь может привести к несчастному случаю.
Мы живём на туристическом острове; здесь насчитывается сорок мест, где можно взять напрокат скутер, и восемьдесят, где дают в аренду велосипеды. Слово «вездесущий» было придумано, чтобы описать количество колёсных транспортных средств на этом острове. Это Флорида, поэтому законы, связанные с защитными шлемами, здесь отсутствуют. Их никто не надевает. Кроме нашего сына, потому что мы заставляем его это делать.
На днях я взял у него скутер и, чтобы не показаться лицемерным, надел шлем. В нём было очень жарко. Более того, он был таким громоздким, что я чувствовал себя в нём крайне дискомфортно. Мне хотелось поскорее избавиться от него, но я не стал этого делать, поскольку моя тревога относительно того, что с моим сыном может приключиться беда, была подавляющей.
Это не является чем-то из ряда вон выходящим. Мы все тратим много времени на вещи, которые направлены на то, чтобы обезопасить нас или помочь избежать потенциальной катастрофы в будущем. Мы регулярно действуем из страха, и это касается всего, начиная от ремней безопасности и заканчивая диетами. Но это беспокойство отчасти является безумным, поскольку оно не проходит. Мы живём комфортной и безопасной жизнью, имея крышу над головой, чистую питьевую воду, медицинское обслуживание, пищу и обильную энергию. Если и есть вещи, которых стоит бояться, то это то, с чем я не могу ничего поделать – случайные, неожиданные неизбежности мира. И всё же я продолжаю жить, охваченный бурлящей, нескончаемой тревогой. Я боюсь, что меня лишат медицинской страховки. Что по острову пронесётся ураган. Что моя больная спина – это рак. Что мои дети будут голодать. Что автомобиль сломается, собака умрёт, моя карьера пошатнётся, а экономика рухнет. Все эти опасения – тихий, настойчивый голос на заднем плане, звучащий непрерывно, словно плохая песня, которую вы не можете выбросить из своей головы.
Суть в том, что я также знаком с реальной опасностью. Несколько лет назад мы с женой решили оставить свою комфортную жизнь среднего класса, работая учителями в американской школе, и переехать за границу с двумя маленькими детьми. Наша первая работа была в Лахоре (Пакистан), где было «относительно» безопасно, когда мы подписывали контракты, однако впоследствии всё изменилось в худшую сторону. Талибы, всегда действовавшие в провинциях, активизировали свои нападения на крупные города. Мы прибыли в Лахор в августе. К тому времени по всей стране еженедельно случались взрывы. Пока мы находились в стране, было совершено пять крупных атак, включая скоординированное нападение на крикетную команду в нескольких километрах от нашей школы. Это было настолько близко, что мы могли слышать выстрелы и разрывы гранат. Вторая атака была совершена на полицейский участок, который располагался ещё ближе к нам. От громких звуков дрожали стёкла, а потолок, казалось, вот-вот обрушится на нас. Более того, мы как раз разбирали со старшеклассниками пьесу Шекспира «Макбет», когда один из учеников объявил, что Усама бен Ладен был только что убит в городе, который располагался в 130 километрах от нас.
Но, как ни странно, мы также чувствовали себя в безопасности, потому что опасность была реальной, и у нас было много вариантов, что с ней делать. В моей машине «на всякий случай» лежала сумка со сменной одеждой, а также деньги. Я ездил осторожно, внимательно следил за дорогой и менял свои стандартные маршруты. Мы окружили себя друзьями и перемещались большими группами по проверенным местам. На всех окнах стояли решётки, а снаружи дежурила охрана.
И не только я – вся страна предпринимала меры предосторожности. Повсюду были полицейские и охранники. Друзья и родственники из Америки постоянно спрашивали, чувствуем ли мы себя в безопасности в школе, где мы преподавали, и я отвечал радостным голосом: «Конечно! Ведь у нас на крыше стоят пулемёты!»
В опасной стране почти все такие же, как и вы, даже если вы совсем на них не похожи. Пакистанский народ был удивительно тёплым и гостеприимным, а в Лахоре практически не совершались преступления, не считая мелких краж.
Моя жена всю свою жизнь страдает от хронической тревоги низкого уровня. Она говорит, что Пакистан был первым местом, где она чувствовала себя, как ни странно, в безопасности, потому что на этот раз её тревога была реальной.
Я подозреваю, что я затрагиваю сейчас довольно опасную тему, поскольку во многих из этих анекдотических наблюдений есть политическое подводное течение. Если безопасность сводит нас с ума, то из этого можно сделать вывод, что мы должны принять последствия отсутствия безопасности, вызывающего здравомыслие. Школа мысли «Закаляй себя». В этом есть по-странному неудобная правда. Более того, это парадоксальная и не совсем приятная сделка.
Нищета и отсутствие безопасности порождают насилие. Это не просто «безумие» в том смысле, что оно бессмысленно. «Оправдания» насилия в небезопасных, бедных странах имеют очевидные причины и логику, структуру, которую можно понять. Люди воруют друг у друга потому, что они бедные. Они оскорбляют друг друга потому, что травма нищеты имеет последствия и цикл. Тот, кто это делает, не руководствуется великой логикой, однако есть основа, корень, история. Даже в масштабных вещах есть логика. Женоненавистничество в религиозном экстремизме можно проследить до явных разочарований и причин, до исторической идеологии, формировавшейся столетиями власти и действий. Быть уверенным неэффективно. Это вредит, самоусиливается и является неадекватной реакцией на ужасные условия. Но есть внутренний смысл, набор принципов и логика, которая внутренне согласуется с людьми, делающими это. Есть враг, будь то экономическая, культурная или религиозная угроза другого божества. Или экономическая угроза в виде противоречивых интересов групп, межплеменной конфликт из-за ограниченных ресурсов или исторический конфликт, связанный с биологическими различиями.
Причины бесконечны, но, по крайней мере, это причины.
Во всех этих случаях враг определяется, помечается, идентифицируется, классифицируется. Это не истинный или просто конфликт, но есть «логическая» причина, корневой набор принципов, идеология.
Тем не менее, насилие, которое мы наблюдаем в Америке, не имеет такой согласованности. Поистине безумно допускать, что безумие, истинное безумие, является именно безумным, поскольку нет разумного, внутренне согласованного принципа или причины.
Насилие в Америке – безумие. Нет никакого способа обойти эту истину. В нём нет никакого смысла вообще. Нет идеологии, нет причины, нет источника.
Самым убедительным доказательством этого тезиса является молодой американский белый мужчина.
Было бы утешительно знать, что угроза нашей безопасности находится за пределами наших границ, за пределами Америки или просто за пределами нас, но доказательства говорят об обратном. Большинство массовых расстрелов совершают «самые безопасные» среди нас – белые мужчины, которые не бедны и не отчаяны.
Есть много вещей, на которые можно свалить вину. Злоупотребление алкоголем, плохая демографическая ситуация, сексизм, мужественность, отсутствие партнёров, низкая зарплата, ограниченные возможности, доступ к огнестрельному оружию, жестокие видеоигры. Но в целом американские массовые расстрелы (которые, в принципе, не менее распространены в Европе и Канаде) отличает одна общая черта: а именно, самая безопасная, самая могущественная, самая уверенная демографическая группа на планете – белые молодые мужчины. В самой безопасной стране в мире, с наибольшим благосостоянием, с крупнейшей армией, с экономическим двигателем, который по-прежнему силён, с непревзойдёнными возможностями, если вы готовы работать и учиться, и так далее, американские мужчины по-прежнему берутся за оружие и убивают кучу невинных людей, чаще всего детей.
Глубокая, ужасная ирония заключается в том, что наша безопасность делает нас безумнее и опаснее.
Мы не предназначены для безопасности, конечно же. По меньшей мере, половина нашего примитивного биологического и психологического программирования нацелена на противоположное. Борись или беги. Иммунная система. Аллергические проявления. Внутренний биом, волосяные фолликулы, лихорадка, рвотный рефлекс, гистаминовая система, трайбализм, настороженность в темноте, реакция на раздражители, удивление, страх, ненависть. В течение миллиона лет наши тела и умы непрерывно кипели от страха и напряжения, потому что это было необходимо для выживания. Это верно и для любого животного или насекомого вокруг нас. Просто понаблюдайте за ними. Ни одно животное не бродит по миру беззаботно, кроме, возможно, наших собак, и они все безумные.
Безопасность сводит нас с ума.
Даже наша политика безумная. Мы действуем так, словно идеология оппозиционной партии является экзистенциальной угрозой для каждого создания. Мы делаем угрозу реальной из-за собственного безумия, а затем питаемся ею, как хищники.
Стоит также отметить, что всё это на самом деле относительно ново. Наше поведение однажды приняло опасность и конфликт, которые движут страхом. Было время, когда большинство американцев охотились с оружием, направляя внутреннего хищника и подражая внутренней добыче. Было время, до появления подушек безопасности, когда пристёгивание ремня безопасности было актом самосохранения. Немного странно думать о старых актах безопасности – держать фен подальше от душа, проверять шины на автомобиле, с осторожностью нюхать банку с помидорами после того, как она была открыта, но в этом есть доля истины. Опасности, которые мы пытались предотвратить, были реальными. Они случались.
Последние несколько десятилетий мы всё больше исключали такую активность и напряжённость. На детских площадках вы больше не упадёте на что-нибудь твёрдое, и вам не будет больно. Напряжение между детьми немедленно успокаивается и нормализуется. Спорт подчёркивает веселье, а не конфликт. Мы больше не оставляем детей одних и на самом деле всё чаще следим за ними с тревогой, которая продолжает расти, независимо от того, насколько реальной является угроза, которую мы пытаемся устранить. Сейчас мы в большей безопасности, чем когда-либо в истории планеты. Угрозы – болезни, утопление, погода, несчастные случаи, острые предметы – больше не влияют на нас по-настоящему. Когда в последний раз вы видели кого-то без пальца? Раньше у половины мужского населения были огромные шрамы.
Парадокс нашего вечного стремления к безопасности и комфорту заключается в том, что мы добиваемся успеха.
Мы должны признать на уровне всего общества, что наши первобытные инстинкты, связанные с подозрительностью и страхом, нельзя (или есть таблетка?) преодолеть путём устранения внешних причин. Однако это может быть трудноразрешимой проблемой, поскольку как мы можем заново ввести угрозы, на которые мы неизбежно готовы реагировать и по-прежнему оставаться в безопасности? Как мы можем допустить неопределённость, опасность и страдания, которым эти системы призваны противостоять на законных основаниях?
У меня нет ответов, потому что прямо сейчас мой сын собирается ехать на работу, и мне нужно крикнуть ему, чтобы он не забыл надеть свой защитный шлем.
Специально для читателей моего блога Muz4in.Net – по статье Bernie Bleske
Copyright Muz4in.Net © - Данная новость принадлежит Muz4in.Net, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"
Вам понравилась статья? Просто перейди по рекламе после статьи. Там ты найдешь то, что ты искал, а нам бонус...
|
|
Почитать ещё: