Нерасказанная история секретной миссии по захвату нацистских картографических данных

Как тайное разведывательное подразделение армии США пыталось добыть в истерзанной войной Европе данные, обладавшие невероятной стратегической ценностью…



Битва за Ахен была ожесточённой. Американские самолёты и артиллерия в течение нескольких дней пытались прорвать оборону нацистов. После этого танки заехали на узкие улочки древнего города, имперской резиденции Карла Великого, которую Гитлер приказал защищать любой ценой. За каждое здание велись кровавые бои, пока, наконец, 21 октября 1944 года Ахен не стал первым немецким городом, павшим перед натиском союзников.

Когда в начале ноября в Ахен прибыл майор армии США Флойд Хаф и двое его людей, улицы всё ещё были завалены мусором и булыжниками. «Город, по-видимому, разрушен на 98%», – написал Хаф в отчёте для Вашингтона. Будучи невысоким, серьёзным мужчиной лет 46, с редеющими рыжими волосами и очками в проволочной оправе, Хаф получил диплом инженера-строителя в Корнелльском университете. До войны он возглавлял экспедиции по исследованию американского запада для правительства США и составлял карты тропических лесов Южной Америки для нефтяных компаний. Теперь он был руководителем группы военной разведки, обладавшей специальными «синими пропусками», выданными Верховным штабом союзных экспедиционных сил, что позволяло Хафу и его команде свободно перемещаться по зоне боевых действий. Их миссия была настолько засекреченной, что один из членов позднее вспоминал, что ему велели открыть конверт с приказами не раньше, чем через два часа после вылета его самолёта в Европу.

В Ахене их целью была библиотека.

«Команда Хафа» (англ. Houghteam), как называлось подразделение, состояла из 19 тщательной отобранных членов. Четверо из них были высокообразованными гражданскими лицами: инженер; географ, работавший куратором карт в Чикагском университете; лингвист, говоривший на пяти языках; и элегантный выходец из влиятельной семьи, который рос в основном в Европе (хотя и был родом из Кентукки), поскольку его отца, бригадного генерала, постоянно отправляли в столицы разных стран в качестве военного атташе. Кроме того, в подразделении числились десять рядовых. Одним из них был японский переводчик, который работал на Управление стратегических служб – шпионское агентство, предшественник ЦРУ. Другие прошли подготовку в Учебном центре военной разведки в лагере Ричи (штат Мэриленд). Среди «мальчиков Ричи», как их называли, были европейские иммигранты, бежавшие в Соединённые Штаты, чтобы спастись от нацистских преследований. В лагере Ричи их обучали допросам и другим психологическим операциям. В их обязанности входило узнавать у европейского гражданского населения о передвижении вражеских войск, переводить захваченные документы и допрашивать военнопленных. Для беженцев это был шанс использовать свои языковые навыки и культурные знания, чтобы победить врага, который исковеркал их жизнь.




Помимо камер и другого оборудования для создания микрофильмов общим весом 800 кг, «Команда Хафа» также имела при себе 11 тысяч учётных карточек с подробным описанием того, что хранилось в Армейской картографической службе, и множество целевых списков технических университетов, правительственных учреждений, библиотек и прочих мест, где, вероятно, находились материалы, которые они должны были захватить. Более того, списки содержали фамилии немецких учёных, которые были склонны к сотрудничеству, и тех, кому нельзя было доверять.

В Ахене библиотека, которую искал Хаф, находилась в Technische Hochschule, или Техническом университете. И хотя здание было практически разрушено американскими бомбами, тысячи книг остались нетронутыми. Однако самыми любопытными были стопки папок, сложенных снаружи. Видимо, немцы «оставили эти стопки папок, когда поспешно бежали», как писал Хаф. Брошенные документы включали таблицы с исключительно точными разведывательными данными о немецкой территории, до которой союзники ещё не добрались — именно то, что искал Хаф. Его команда быстро микрофильмировала материал и отправила его на фронт, где союзные артиллерийские подразделения немедленно стали использовать его для повышения своей эффективности.

Захват Ахена был первым в серии примечательных успехов «Команды Хафа», и это обещало не только ускорить окончание войны, но и определить мировой порядок на десятилетия вперёд. Нам мало что известно об истинном объёме информации, которую захватили Хаф и его команда, или об изобретательности, проявленной ими, чтобы сохранить её, поскольку их миссия проводилась втайне, а полученные технические материалы были доступны только экспертам военной разведки и учёным. Однако мы знаем, что это было огромное научное сокровище – вероятно, самая большая база географических данных, которую Соединённые Штаты когда-либо получали от вражеской державы в военное время. Опираясь на отчёты Хафа его начальству в Вашингтоне и другие рассекреченные записи о миссии, которые хранятся в Национальном архиве, в дополнение к частным письмам и прочим материалам, предоставленным семьями нескольких членов команды, я собрал воедино детали этого исторического военного подвига. Эта операция кажется ещё более удивительной потому, что она была выполнена группой учёных, беженцев, чиновников и солдат, возглавляемых Хафом, инженером, получившим образование в Лиге Плюща и обладавшим страстью к геодезии, многовековой науке измерения Земли с предельной математической точностью.




В войне 20-го века люди и техника могли достичь лишь малости, не имея точных данных о местоположении, которыми они могли бы руководствоваться. Американцы знали, что у немцев было много такой информации, и, скорее всего, они получили ещё больше, вторгнувшись в другие страны, включая Советский Союз. Если бы Хафу и его команде удалось использовать хаос войны, чтобы выследить эту добычу, они не только помогли бы покончить с нацистами, но и обеспечили бы американцам огромное преимущество в любом грядущем глобальном конфликте.

Хафу был отдан приказ следовать линии фронта и первым въехать на танке в Берлин.

* * *

В наши дни, когда телефон в кармане определяет ваше местоположение за считанные секунды, легко забыть, насколько новой является эта технология — американские военные запустили свой первый GPS-спутник только в 1978 году — и насколько трудоёмко было когда-то собирать и анализировать географические данные. В отличие от традиционного метода, используемого для определения границ собственности или разметки маршрута новой дороги, топографическая съёмка региона учитывает кривизну Земли и даже вариации этой кривизны. Такая дополнительная точность становится решающей, когда речь идёт о больших расстояниях. Характер боевых действий Второй мировой войны придал геодезии новую актуальность, поскольку она требовала координации воздушных, наземных и военно-морских сил на гораздо больших территориях, чем когда-либо прежде.

Захваченные данные могли бы обеспечить американцам ключевое преимущество в реализации того, что станет одной из конечных целей геодезии — создание единой геодезической сети, охватывающей весь земной шар. В такой системе любая точка на поверхности Земли могла бы иметь числовые координаты, а расстояние и направление от любой другой точки вычислялось бы с достаточно высокой точностью. Такая способность оказалась бы невероятно полезной в любой деятельности, включая наведение ракет на цель на другом континенте, как вскоре того потребует холодная война.

Вскоре после падения Ахена военное положение союзников ухудшилось. В декабре 1944 года немцы перешли в контрнаступление, прорвав линию обороны союзников на юге Бельгии и в районе Люксембурга, что стало известно как Арденнская операция.

Хаф ждал в Париже. Погода была отвратительная. Электричество работало с перебоями. Чтобы согреться, солдаты использовали камины – если, конечно, им удавалось найти уголь или дрова, чтобы разжечь их. Казалось, все без исключения страдали от вечной простуды. «Команда Хафа» работала не покладая рук во Франции и других дружественных или нейтральных странах.

Рэймонд Джонсон, 24-летний сотрудник телефонной компании из Чикаго, исследовал кинотеатры и кабаре Парижа и практиковал французский язык с местными женщинами, как он позже написал в неопубликованных мемуарах, которыми его дочери поделились со Смитсоновским институтом для этой статьи. Бертольд Фридл, 46-летний лингвист, который не особо любил беседовать с рядовыми, когда группа собиралась по вечерам, чтобы выпить вина, написал книгу на французском языке о советской военной стратегии и философии войны, которая была опубликована в 1945 году. «Доктора Фридла не интересовала праздная болтовня», – вспоминал Джонсон.

32-летний Мартин Шалленбергер, выходец из благородной семьи из Кентукки, свободно говорил по-немецки и по-французски, и хотя он казался обаятельным, по словам Джонсона, на самом деле все считали его высокомерным. Члены группы ополчились против него потому, что он часто заставлял их останавливаться и ждать, пока он запечатлит какую-нибудь сцену с помощью своей камеры Leica или набора акварельных красок, который он всегда носил с собой.

Дэвид Миллс, скромный инженер-геодезист, и Эдвард Эспеншейд, географ, были более спокойными. Эспеншейд коллекционировал редкие книги, в особенности порнографические; он позволял ознакомиться с ними всем коллегам, включая Милдред Смит из Женского армейского корпуса. Смит, преподавателя географии из Иллинойса, пригласили в качестве помощницы в канцелярских делах, однако Хаф принял к сведению её инициативу и сообразительность и поручил ей исследовать картографические магазины Парижа, а позже отправил её в Лондон. Рядовые звали её Смитти. Мужчины вроде Джонсона никогда не встречали подобных женщин. «До этого момента я мало общался лично со свободными женщинами, которые читали подпольную литературу и спокойно обсуждали её с мужчинами», – писал он.




Хаф никогда не сидел без дела. Когда бельгийцы попросили помочь в микрофильмировании разведданных и секретных списков артиллерийских координат, он с радостью согласился – и позаботился о том, чтобы копии были отправлены в Вашингтон без ведома бельгийцев. Когда союзники отвоевали французский город Страсбург, его люди изъяли тайник с первоклассным немецким исследовательским оборудованием, прежде чем французы успели забрать его содержимое себе.

Если возникало препятствие, Хаф проявлял творческий подход. После того как несколько нейтральных стран отказались разрешить Эспеншаде и Шалленбергеру исследовать их институты и библиотеки, Хаф получил от Библиотеки Конгресса письма, подтверждающие, что эти люди являются её представителями, которые проводят библиографические исследования. Аналогичная уловка привела Шалленбергера в частную библиотеку Папы Римского, которая была строго закрыта для членов любых вооружённых сил ввиду нейтралитета Ватикана.

Наконец, к началу марта союзные войска возобновили своё продвижение на восток и были готовы переправиться через Рейн в самое сердце Германии. Перед «Командой Хафа» открылось окно возможностей.

* * *

4 марта Хаф покинул Париж вместе с инженером Миллсом и тремя рядовыми. Они вошли в Кёльн 7 марта, а на следующий день уже осматривали огромный готический собор – по-видимому, единственное здание, которое не подверглось бомбардировкам союзников. 9 марта они получили известие, что Бонн захвачен; к ночи они уже были там. Они допросили директора местного геодезического института, который показал им потайную нишу, где стояла коробка с ценными книгами. Мужчина утверждал, что спрятал материалы вопреки приказу эвакуировать их через Рейн. «Удивляет то, что немцы так легко идут на сотрудничество», – написал Хаф в одном из своих ежедневных отчётов начальству в Вашингтоне. Был ли тот учёный антинацистом или просто боялся того, что американцы могут с ним сделать, Хаф не знал.

Хаф и его люди вошли во Франкфурт в конце марта, на следующий день после того, как он был захвачен. Они укрылись в одном из немногих уцелевших зданий в деловом районе. Город всё ещё был охвачен огнём. Воды не хватало. Они нашли немного в двух ваннах, которые немцы не осушили перед бегством. Тем не менее, от целевых учреждений «Команды Хафа» во Франкфурте остались одни только руины. В подвале одного из зданий мужчины обнаружили нечто похожее на книги, но они рассыпались в мелкий пепел, как только они взяли их в руки.

В Висбадене им повезло больше. В подвале одного из зданий они обнаружили 18 стопок разведданных, спрятанных за грудой мусора. С пометкой «Строго секретно» на немецком языке, эти документы охватывали информацию о юго-западной Германии. Эти данные имели огромное значение для Седьмой армии США, которая начала продвигаться через Рейн в этот район. Хаф решил сократить цепочку командования, чтобы предоставить информацию непосредственно артиллерийским подразделениям, которые могли бы извлечь из неё пользу.




Хаф и его команда также получили наводку от захваченного в плен офицера Reichsamt für Landesaufnahme, или RfL, немецкого национального исследовательского агентства; он раскрыл названия двух небольших городов, расположенных примерно в 225 км к востоку в Тюрингии, холмистом и лесистом регионе, усеянном средневековыми деревнями, которых не было ни в одном из целевых списков Хафа.

Третья армия США как раз приближалась к этому району, который славился производством реалистичных фарфоровых кукол. 10 апреля Хаф отправился на восток с четырьмя рядовыми. В маленьких городках Фридрихрода и Вальтерсхаузен, с тремя кукольными фабриками, частными домами, ранчо и конюшней, команда обнаружила весь архив RfL, который содержал наиболее точные данные о территории Германии. Документы были вывезены из Берлина и спрятаны. Это был самый большой «улов» «Команды Хафа» к тому моменту. «Пока не могу оценить, что здесь есть, но этого более чем предостаточно», – написал Хаф.

12 апреля Хаф и несколько его людей посетили Ордруф, подлагерь печально известного Бухенвальдского комплекса, и первый нацистский концентрационный лагерь, освобождённый американскими войсками всего за восемь дней до этого. Генералы Дуайт Эйзенхауэр и Джордж Паттон посетили Ордруф в тот же день, что и Хаф. «Нет слов, чтобы выразить ужасные сцены, окружающие со всех сторон, – писал Хью. – Это было возмутительное зрелище, и мы потеряли дар речи».

В ту ночь Джонсон и ещё несколько членов «Команды Хафа» остановились в одном из домов соседнего города Гота. На том этапе войны армия считала обычным делом размещать солдат в захваченных гражданских домах. Джонсон был поражён тем, насколько в них было уютно. «Они были очаровательными и комфортными, – вспоминал он в своих мемуарах. – Растения на подоконниках, комоды, заполненные одеждой, детские комнаты с игрушками, швейные изделия, шкафчики с фарфором и серебром». Эти уютные сцены немецкой домашней жизни были полным противопоставлением тем ужасам, невольными свидетелями которых они стали. Один из мужчин сидел, хаотично прожигая отверстия в мягком подлокотнике кресла. «Ничто из наших действий не могло сравниться с чудовищностью того, что мы видели», – писал Джонсон.

Через несколько дней Хаф и его люди допросили захваченных сотрудников RfL, в том числе президента института Вильгельма Воллмара, который испытал терпение американцев и в результате провёл ночь в тюрьме. Эрвин Гигас, главный геодезист, оказался более сговорчивым. Третий немец, которого Хаф назвал «тем человеком, который нас интересовал больше всего», обладал самой ценной информацией. Они преследовали его с самого Висбадена.




Один из «мальчиков Ричи», Ханс Якоб Майер, главный немецкий дознаватель команды, проводил допросы. Мейер был общительным иммигрантом, который прибыл в Нью-Йорк в конце 30-х годов и управлял местным гастрономом. Команда считала его «тёмной фигурой», которая исчезала на несколько дней по таинственным поручениям, а затем появлялась в точно оговоренный час в условленном месте. Для «мальчиков Ричи» немецкого происхождения возвращение на родину было сопряжено с риском. Они могли столкнуться с тем, кого знали в прошлой жизни, поэтому Хаф и другие мужчины называли его «капралом Лифордом», чтобы скрыть его личность.

Пленник неохотно шёл на сотрудничество. Когда страсти на допросе накалились, субъект отказался отвечать, как писал позже Хаф. Они молча ждали. Мейер грозился арестовать его на месте. Хаф не упоминает о том, применялась ли более агрессивная тактика. Наконец, пленник выдал название: Заальфельд.

* * *

Заальфельд находился примерно в 80 километрах к юго-востоку от того места, где располагалась «Команда Хафа». Хью, Миллс и пять рядовых прибыли туда 17 апреля, через четыре дня после того, как 87-я пехотная дивизия США захватила город. Железнодорожный вокзал и близлежащие заводы были разбомблены. Некоторых из погибших ещё не успели похоронить. 87-я дивизия продолжала безостановочно двигаться на восток.

Хаф и его люди встретились с мэром Заальфельда и тремя другими лидерами, которые, «казалось, были рады видеть представителей союзников». Хаф не стал терять времени даром и решил проверить полученную информацию о возможном тайнике данных. Их провели по аллее к складу. Внутри находилась комната 9 метров длиной и 15 метров шириной. Полки, достигавшие почти потолка, были заполнены стопками бумаги.

Они нашли не что иное, как центральное хранилище карт и геодезических данных немецкой армии — золотую жилу. Записи немецких военных, в отличие от архивов RfL, которые содержали преимущественно гражданскую информацию, простирались далеко за пределы довоенных границ Германии, в Восточную Европу и Советский Союз. Материал вывезли из Берлина, чтобы спасти его от бомб союзников.

Хаф написал срочное письмо начальнику штаба армейского корпуса. «В городе Заальфельд сложилась опасная ситуация, – начал он. – Было найдено около дюжины (или больше) грузовиков с документами, которые представляют собой невероятную ценность для военного ведомства». Он потребовал немедленно направить в город, по меньшей мере, 150 человек для обеспечения безопасности — не только для защиты своих людей и захваченного ими имущества, но и для блага горожан.




Времени на то, чтобы изучить все документы, не было. Хаф и его люди провели ночь на складе, охраняя свою находку. Больше всего беспокойства вызывали группы советских и польских граждан, которых недавно освободили из близлежащих концентрационных лагерей. Они бродили по городу, охваченные жаждой мести, грабили дома и поджигали здания. Хаф подсчитал, что их было около 4000, многие из них находились в состоянии алкогольного опьянения, у некоторых даже было оружие. Если они доберутся до склада, Хаф и его люди не смогут защитить его.

К тому времени Красная Армия уже атаковала Берлин. Война должна была скоро закончиться, и ещё одна проблема для «Команды Хафа» заключалась в том, что Заальфельд находился в пределах будущей советской оккупационной зоны, как это ранее было согласовано союзными странами. Другими словами, город должны были передать СССР в конце войны. Если Хаф не вывезет карты и данные, американцы никогда их больше не увидят.

В последующие дни Хаф и его люди провели крупную транспортную операцию. Он задействовал грузовики, небольшие самолёты, вербовал людей из рядов армии США в этом районе, а также призывал десятки немецких гражданских лиц помочь с погрузкой документов. К 8 мая, дню, когда Германия официально капитулировала, они отправили 35 грузовиков с картами, данными и приборами в Бамберг, город, который находился в пределах американской оккупационной зоны. К 1 июня они благополучно вывезли 250 тонн захваченного материала из Заальфельда и других районов Тюрингии.




Городскую ратушу Бамберга Хаф превратил в новую штаб-квартиру команды. Более того, он конфисковал почти 4000 квадратных метров складских помещений для сортировки захваченного материала. Команда собрала 90 тонн карт, аэрофотоснимков, высококачественных геодезических инструментов и папки с печатными данными, которые они упаковали в 1200 ящиков, подготовив для отправки в Армейскую картографическую службу в Вашингтоне.

Документы включали полную геодезическую информацию о многих европейских государствах, ы том числе России и нескольких государств Северной Африки и Ближнего Востока. Позже Хаф подсчитал, что 95% этих данных были новыми для американских военных. Они также включали около 100000 карт, охватывающих всю Европу, азиатскую часть России и регионы Северной Африки.

СССР занял Заальфельд 2 июля. 1 июля «Команда Хафа» всё ещё вывозила материалы из региона.

Группе также удалось захватить семь огромных приборов, называемых стереопланиграфами — они используются для создания топографических карт из аэрофотоснимков. Каждая машина занимала целую комнату и требовала усилий двух работников. Сложная внутренняя система линз и фильтров совмещала изображения с перекрывающихся аэрофотоснимков и проводила высокоточные измерения перепадов высот между холмами и долинами, а также отмечала другие особенности рельефа. Модели, захваченные в Заальфельде, были изготовлены известной немецкой фирмой Zeiss; Хаф оценил их совокупную стоимость в 500000 долларов (почти 7 миллионов долларов на сегодняшний день). Он приказал мебельной фабрике в Заальфельде построить ящики для транспортировки и послал одного из своих офицеров за инженером из Zeiss, чтобы тот проследил за разборкой и безопасной упаковкой ценного оптического оборудования.




В одно из воскресений в конце мая, когда большая часть материалов из Заальфельда благополучно была доставлена в американскую оккупационную зону, Хаф наконец дал своим людям выходной. Это был первый выходной с марта месяца. После напряжённых последних недель Хаф тоже нуждался в отдыхе. В своих отчётах он отмечал, что на улице стояла весенняя погода, и сельская местность южной Германии выглядела прекрасно. На улицах можно было увидеть немецких солдат, которые брели домой, всё ещё одетые в форму и с рюкзаками в руках.

* * *

Окончание войны не замедлило деятельность Хафа. У него уже было представление о том, что делать с захваченным материалом, и в Бамберге он быстро приступил к работе. Геодезисты недавно поставили перед собой новую амбициозную цель: создание геодезической сети, или «базы», охватывающей весь мир. В 1945 году это казалось далёкой мечтой. Одна только Европа охватывала примерно 20 баз. Каждая страна, иногда даже отдельные регионы в пределах одной страны, проводили собственные исследования, часто используя различные математические методы.

И всё же, необработанные данные, необходимые для создания европейской базы, существовали – и Хаф теперь обладал большей их частью. Чтобы они принесли пользу, нужно было проделать много работы. Таким образом, в середине мая Хаф приехал в Бамберг вместе с геодезистом Эрвином Гигасом и несколькими сотрудниками RfL. Там немцы выполнили тысячи расчётов, необходимых для объединения данных, охватывающих обширную территорию Центральной Европы, в единую геодезическую базу. Хаф обеспечил геодезистам жильё и питание, а также платил им жалованье. По мере того как группа росла, офицеры контрразведки союзников проверяли каждого нового члена, исключая тех, кого подозревали в симпатиях к нацистам.

Остальная часть «Команды Хафа» продолжала в том же духе. Шалленбергер и Эспеншаде нашли карты и данные, спрятанные в соляных шахтах и замках и даже похороненные среди человеческих костей на кладбище монастыря. Они обнаружили картографическую коллекцию государственного департамента Германии, архивы аэрофотоснимков Люфтваффе, а также различные инновационные немецкие устройства и описание процессов, связанных с картографированием.




Шалленбергер также захватил немецкого генерала, отвечавшего за карты и съёмки для нацистских военных, Герлаха Хеммериха.

Когда миссия была завершена, Хаф подготовил письма, в которых дал рекомендации членам своей команды, чтобы их продвинули по службе или предоставили им новые рабочие места. Он особо отметил Майера, дознавателя немецкого происхождения, заявив, что он заслужил повышения и «Бронзовую звезду», поскольку, рискуя собственной жизнью, добыл информацию, которая привела непосредственно ко многим из величайших открытий команды.




В сентябре 1945 года Хаф вернулся в Вашингтон и вновь занял должность начальника геодезического отдела Армейской картографической службе. К тому времени, когда Гигас и его группа завершили работу над центральноевропейской базой данных в 1947 году, Хаф, который продолжал ездить на международные конференции для встреч с иностранными геодезистами, заложил дипломатическую основу для присоединения остальной Европы к геодезической сети. Когда несколько стран, которые были захвачены нацистами, по понятным причинам отказались передать свои национальные геодезические данные немецким геодезистам, Хаф убедил Армейскую картографическую службу доверить ему этот проект. В 1951 году была завершена европейская база ED50 (European Datum), которая впервые объединила континент в общую геодезическую сеть.

ED50, в свою очередь, стала частью фундамента для новой глобальной системы координат, известной как Универсальная поперечная проекция Меркатора (UTM, от англ. Universal Transverse Mercator), стандартная система координат, используемая военными США и НАТО. Вскоре она продемонстрировала свою полезность во время проведения гражданских. Её стали использовать для реализации проектов экономического развития, экологических исследований и разведки нефти. Уильям Рэнкин, научный историк из Йельского университета и автор книги «После карты: картография, навигация и трансформация территории в ХХ веке», говорит, что Универсальная поперечная проекция Меркатора стала ключевым шагом в переходе от старомодных карт, которые представляли территорию интуитивно визуальным способом, к системам координат, таким как GPS, которые определяют местоположение с гораздо более высокой точностью.

Ка бы там ни было, подвиги «Команды Хафа» были лишь кратко отмечены горсткой историков, и её история была в значительной степени забыта даже в военном геопространственном сообществе. «Мы привыкли работать втайне и не получать признания за наш вклад в национальную безопасность», – говорит Том Кей, военный картограф, который всего несколько лет назад узнал историю «Команды Хафа», после того как случайно наткнулся на упоминание о ней в истории картографии времён холодной войны. Кей попросил ввести Хафа в Зал славы Национального агентства геопространственной разведки. Хаф, который умер в 1976 году в возрасте 77 лет, получил эту посмертную честь в прошлом году.

По словам Гэри Уэйра, официального историка агентства, данные, захваченные «Командой Хафа», были огромным преимуществом США во время холодной войны. Возможность поразить Красную площадь межконтинентальной баллистической ракетой, запущенной из шахты в Монтане, требует такого уровня точности, который возможен только с помощью геодезии. Так получилось, что хранилище в Заальфельде включало в себя данные российские геодезические данные, которые «Команда Хафа» перевезла в США. «Если бы мы захотели поразить цель, то нам нужны были бы именно эти данные», – говорит Уэйр. Возможно, неудивительно, что Хаф сыграл важную роль в разработке армейской программы исследований управляемых ракетных систем.




«В параноидальные дни взаимного гарантированного уничтожения важно было не только то, что у нас были эти данные, – говорит Уэйр, – но и то, что Советский Союз знал, что они у нас есть». В 1957 году, согласно статье, опубликованной в журнале Life, Хаф встретился с рядом ведущих советских геодезистов на конференции в Торонто. Когда коллеги представили его одному из российских делегатов, тот холодно посмотрел на Хафа и сказал: «Мы много слышали о Вас, мистер Хаф».

Специально для читателей моего блога Muz4in.Net – по материалам сайта smithsonianmag.com

Copyright Muz4in.Net © - Данная новость принадлежит Muz4in.Net, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"

Почитать ещё:

• Забытые герои: случайный фермер
• Битва за Лос-Анджелес: ложная тревога, которая погрузила город в хаос
• Золотой стандарт
• 10 малоизвестных фактов о президентах США