Когда чаепитие было занятием, которое разрушало общество
|
|
Семейное чаепитие в штате Квинсленд (1900 год)
В этой кружке с чаем «Эрл Грей» назревает революция.
Что может быть безобиднее чашечки горячего чая? Сегодня слово «чай» ассоциируется с красивыми, изящными чашками дома у бабушки, наборами детской посуды, простудой, сладостями и, конечно же, королевой Англии. Но, как ни странно, было время, когда чай считался угрозой для традиционных христианских ценностей и социальной иерархии Западного мира.
Чай начал распространяться за пределами Азии в середине XVI века. После того как исследователи открыли каналы между Востоком и Западом, китайский (а позднее и индийский) чай стал одним из многих товаров, продаваемых этими новыми, настороженными глобальными партнёрами. В самом начале у европейцев сформировалось враждебное отношение к чаю, которое было обусловлено процветающей опиумной торговлей, разрушавшей китайскую империю.
В 1662 году португальская принцесса Екатерина Брагансская прибыла в Англию. Она привезла с собой приданое, которое включало в себя несколько сундуков, наполненных китайским чаем наивысшего качества. Принцесса Екатерина Брагансская очень любила чай. Вскоре она представила этот напиток своему мужу, королю Карлу II, и всему английскому двору. Так начался великий любовный роман англичан с чаем.
Екатерина Брагансская, 1665 год.
У чая были как свои почитатели, так и недоброжелатели. Многие английские писатели и мыслители нахваливали этот напиток, говоря, что он даёт человеку энергию, делает его умнее и способен вылечить любую болезнь. Но другие считали иначе. В 1682 году один критик назвал чай «отличным сушильным средством, напитком для людей преклонного возраста и чуждым европейскому характеру».
В течение последующих десятилетий чай распространился среди представителей других общественных классов, что вызвало ещё больший фурор. Одни считали его «опасным как опиум», другие [мужчины] верили в то, что он оказывает неблагоприятное воздействие на женское здоровье – увеличивает вероятность выкидыша и приводит к нехватке молока у кормящих матерей. В 1737 году журнал "Gentleman’s Magazine" выступил против чая:
Несмотря на свою полезность и аромат, чай таит в себе много вреда. Наш народ привык пить тёплую воду в жеманной, женоподобной манере один или два раза в день… таким образом, смелые и отважные становятся подлыми и трусливыми, сильные становятся слабыми, женщины становятся бесплодными; или их кровь становится настолько плохой, что они не могут кормить грудью, а если и делают это, то ребёнок мучается от коликов в животе.
В аргументах тех, кто выступал против чая, прослеживается некая доля ксенофобии. В 1757 году Джонас Хенвей писал:
До каких же высот безумия добралась нация, если простых людей не устраивает полезная домашняя пища, поэтому они ездят в отдалённые регионы, чтобы удовлетворить свой порочный вкус! Они являются сыновьями любителей чая, которые выиграли битвы при Креси и Азенкуре, или окрасили воды Дуная галльской кровью?
«Чаепитие считалось дурной привычкой – отчасти из-за иностранного происхождения чая и потому, что он был менее питательным, нежели молоко или пиво отечественного производства, – говорит доктор Хелен О'Коннелл, старший преподаватель английского языка в Даремском университете. – Также было подмечено, что чай вызывает привыкание. Когда привычка берёт верх, от неё очень трудно избавиться, и это в действительности может привести к зависимости».
Заваривание чая (Пекин, 1901 год).
Этот страх перед зависимостью был двояким. Во-первых, чай содержал кофеин, вещество, которое, как известно, вызывает привыкание. Во-вторых, его обычно пили с другой угрозой Нового Света – сахаром. В то время, так же как и сейчас, чрезмерное употребление сахара считалось опасной привычкой, которая приводила к тучности, испорченным зубам и меняла личность людей. Критики считали, что Запад слишком зависит от внешней торговли.
В XVIII веке Америку и Европу захлестнули революции, поскольку простой народ решил взять под контроль свою судьбу. Представители низшего класса начали требовать для себя лучшей жизни и стали употреблять больше чая. Идеи о восстаниях обычно зарождались в чайных домах или кофейнях, и «открытое общество» подобных заведений очень беспокоило тех, кто был у власти.
Эти опасения усиливались с нарастанием революционных настроений. В Ирландии постоянно существовал страх по поводу того, что бедные начнут употреблять напитки, предназначенные исключительно для богатых. «Представители низшего класса не могли позволить себе чай, поскольку он был очень дорогим. Если они становились зависимыми от него, то это впоследствии разрушало их личность и семью. Они больше не могли покупать сытную еду», – поясняет доктор О'Коннелл. Джонас Хенвей называл чай «проклятием нации», которое заставляет рабочих и ремесленников подражать лордам.
Торговые корабли в гавани Портсмут (Англия)
Чаепитие также позволило женщинам собираться вместе, чего они никогда прежде не делали. В то время как у мужчин было много поводов для встреч, женщины не имели возможности насладиться расслабляющим, приятным общением. «Существовало опасение, что эта социально направленная деятельность начнёт преобладать над другими, вызовет лень и безответственность в плане выполнения повседневной работы по дому, – поясняет доктор О'Коннелл. – Несерьёзное отношение к своим домашним обязанностям приведёт к нестабильности обстановки дома, а после – на местном уровне и по всей стране».
В XIX веке в Ирландии многие реформаторы из высшего класса, преисполненные благими намерениями, начали горячо обсуждать тему потребления чая бедными женщинами. В одной из своих работ доктор О'Коннелл исследует памфлеты и рассказы, созданные ирландскими реформаторами. Они писали, что женщины, которые любят пить чай, олицетворяли прото-феминисток и деятельность низшего класса, представлявшую собой проблему в период всеобщей революционной тревожности конца XVIII-начала XIX века.
В одном памфлете говорилось: «Хорошие времена не настанут до тех пор, пока бедные мужчины не откажутся от виски, а бедные женщины – от чая».
«Пятичасовой чай», Мэри Кассат.
В конце XIX века работодатели по всей Великобритании предоставляли своим сотрудникам, независимо от занимаемой должности, ежедневный перерыв на чай. В книге «Женское избирательное право» историк Роджер Фулфорд пишет о набирающем популярность движении суфражисток, возникшем в XIX веке в Манчестере (Англия):
Распространению независимости способствовал рост числа кафе. Кроме нескольких дорогих ресторанов, больше не было мест, где люди могли бы перекусить. Кафе стали идеальным местом для встреч молодёжи. Они представляли собой неотъемлемую часть женского освободительного движения.
Америка также сыграла важную роль в женском освободительном движении. В июле 1848 года Лукреция Мотт, Марта Райт, Мэри Энн Макклинток и Элизабет Кэди Стэнтон устроили чаепитие в доме Джейн Хант в Ватерлоо (штат Нью-Йорк). «В тот день я выплеснула наружу всё недовольство, что так долго копила, – вспоминала впоследствии Кэди Стэнтон. – Меня одолевала очень сильная горячность и негодование, именно это и подтолкнуло нас к действиям».
Чайная вечеринка (Вашингтон, 1875 год).
Это чаепитие позднее приведёт к подписанию конвенции в Сенека-Фоллз. В начале ХХ века известная суфражистка Альва Вандербильт Бельмон устраивала чаепития, на которых собирались средства для поддержки движения за права женщин.
Неудивительно, что все эти события абсолютно не успокоили критиков. «Объединяющий аспект чаепития всегда был проблемой, даже для представителей высших классов, – говорит доктор О'Коннелл. – Группы женщин, которые любили устраивать чаепития, ассоциировались со сплетнями, ленью, возможно, даже политизацией и общими излишествами».
В конце XIX века ритуалы чаепития рассматривались некоторыми людьми практически как средство осуществления контроля за жизнью женщин из высшего общества. Нигде это так чётко не проявляется, как в трагическом романе Эдит Уортон «Обитель радости» (1905 год), в котором чай используется как мощная метафора от начала до конца.
«Я думаю, что чай стал идеальным воплощением силы, которая сдерживала таких женщин, как Уортон», – поясняет сценарист Кэт Васко. – Жизнь светской героини романа, Лили Барт, рушится, потому что она выпила низкосортный чай с неподходящим человеком. Пристрастие Барт к роскошной жизни и крепкому чаю, в конечном счёте, превращают её в наркоманку и приводят к смерти.
По словам Васко, Уортон поносит то, что представляет собой чаепитие, «сдерживающую и гнетущую серию ритуалов, которые взывают привыкание и являются ограничивающими. Чем крепче чай, тем больше магнетизм безумной, удушающей роскоши». Во время последней встречи с Селденом, своим возлюбленным, Лили отказывается от его предложения выпить чай, заявляя: «Нет, я не пью слишком много чая». Вскоре после этого она умирает от передозировки настойкой опиума, благородно расплатившись со всеми своими долгами.
Британские офицеры пью чай (Первая мировая война)
С началом Первой мировой войны у Великобритании и Америки появились более важные проблемы, чем потребление чая. Расслоённое, патриархальное общество, которое так пытались сохранить чайные критики, было разрушено двумя мировыми войнами. Мир изменился, но популярность чая продолжает расти. Сегодня его производство является многомиллиардной индустрией. Люди пьют чай и горячим, и холодным, но мало кто из них знает о его разрушительном прошлом.
По статье сайта atlasobscura.com
Copyright Muz4in.Net © - Данная новость принадлежит Muz4in.Net, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"
Вам понравилась статья? Просто перейди по рекламе после статьи. Там ты найдешь то, что ты искал, а нам бонус...
|
|
Почитать ещё: