Время не имеет смысла на Северном полюсе

Полное отсутствие часовых поясов, дневного света и людей создаёт причудливый мир…

В октябре 2019 года ледокол «Полярная звезда» оказался в ловушке толстого льда посреди Северного Ледовитого океана. Другой ледокол, «Академик Федоров», медленно приближался к нему с припасами и людьми. Учёные и команда выстроились вдоль балкончиков каждого корабля, вцепившись в покрытые ледяной коркой перила и вглядываясь в пустоту. Они могли видеть улыбающиеся лица своих коллег всего в нескольких метрах от них — но их разделяли два часовых пояса.

На Северном полюсе 24 часовых пояса пересекаются в одной точке, что делает их бессмысленными. Одновременно существуют все часовые пояса Земли и ни одного из них. В этой бездне нет никаких границ, отчасти потому, что там нет ни суши, ни людей. Солнце встаёт и заходит всего один раз в год, так что «время суток» также не имеет значения.

И всё же там есть «Полярная звезда», намеренно запертая во льдах на год, чтобы измерить все аспекты льда, океана и неба. На борту корабля находится сотней людей из двадцати стран мира, который дрейфуют во льдах вдали от цивилизации. Я поддерживаю связь с членами миссии, находясь в Колорадо, не имеющего выхода к морю, время здесь стабильно. Мой мир кардинальным образом отличается от того, в котором живут и работают учёные на корабле «Полярная звезда», где время функционирует и ощущается иначе, чем где-либо ещё на планете.

С начала экспедиции в сентябре прошлого года часовой пояс на судне менялся более десятка раз. Когда «Академик Федоров» и «Полярная звезда» поравнялись, их разделяло ещё несколько часов пути. Однако без других людей в радиусе сотен километров во всех направлениях и без каких-либо сигналов в небе, охваченном вечной темнотой, само понятие часового пояса казалось бессмысленным.

На другом полюсе Земли часовые пояса причудливы, однако несут пользу. В Антарктиде есть суша и десятки исследовательских станций, разбросанных на тысячи квадратных километров. На большинстве станций в постоянных зданиях размещаются лаборатории, жилые помещения и социальные помещения. У каждой мини-цивилизации имеется собственный часовой пояс.

На Северном полюсе повсюду океан, покой которого лишь изредка нарушается исследовательским судном или одиноким кораблём снабжения, заблудившимся в Северно-Западном проходе. Морские капитаны сами выбирают время, когда попадают в центральную часть Арктики. Они могут отдать предпочтение часовым поясам приграничных стран или сделать выбор, исходя из рода деятельности судна. Я сижу в обычном офисе, и мне трудно представить себе место, где человек может в любой момент создать новый часовой пояс.

Прошлой осенью капитан «Полярной звезды» переводил часы назад каждую неделю в течение полутора месяцев, чтобы синхронизировать время с прибывающими российскими кораблями. С каждым изменением капитану приходилось настраивать автоматические часы, разбросанные по всему кораблю. Исследователи делали паузу, чтобы посмотреть, как стрелки аналоговых часов устрашающе вращаются назад. И каждый раз, когда время менялось, оно нарушало хрупкое равновесие часовой связи – между приборами, размещёнными на льду, между исследователями на борту и между ними, их семьями и коллегами на далёкой земле.

Если дрейф во льдах без установленных часовых поясов не является достаточно отчуждающим для людей на борту, добавьте тревожную реальность отсутствия времени суток. То, что мы считаем одним днём, с восходом и заходом солнца, происходит только единожды в год на Северном полюсе. Поэтому я не могу не задаться вопросом: неужели один день на севере длится месяцами? Неужели год – это всего лишь один день? «Полярная звезда» погрузилась в темноту в октябре после трёхнедельного заката — точно так же, как другой полюс наблюдал трёхнедельный восход после нескольких месяцев темноты.

Как только полярная ночь берёт верх, остаётся только безжалостная темнота. Глядя с палубы корабля, человек видит бездонную пустоту – если только она не усеяна иглами света, излучаемого фонарями двух далёких человеческих существ за работой – потусторонняя сцена, мало чем отличающаяся от пребывания на Луне.

На борту корабля всё так же странно. Как могут функционировать 100 человек, если нет ни дня, ни ночи, ни утра, ни вечера? Голос капитана немецкого корабля, доносящийся из системы внутренней связи – как звук тревожного звонка в 8 утра, когда бы ни случились эти «8 утра». Люди собираются в столовой для приёмов пищи, которые проводятся через заранее определённые промежутки времени. Учёные отправляются на лёд, чтобы проверить оборудование или встретиться в лабораториях через столь же жёсткие временные периоды. Корабль работает как заводная игрушка, отключённая от вращения планеты, которое обычно диктует время. «Время» – это всего лишь оперативный ритуал, призванный создать иллюзию регулярности.

Когда пальцы учёных согреются, они могут время от времени посылать ограниченное количество символов с помощью спутников суетливым мирам вдали от них. Общение с друзьями и коллегами, которые находятся в десятках часовых поясов, включает в себя сложные преобразования времени – напоминание о том, что люди на борту корабля пребывают в состоянии анабиоза. Короткое текстовое сообщение – это лишь мимолётная связь с далёким существованием.

Недели и месяцы сливаются воедино. Здесь нет телевизора, новостей или прохожих. Праздники приходят и уходят без акций в супермаркетах или бесконечных песен, доносящихся из автомобильного радиоприёмника. Само понятие «декабрь» кажется сфабрикованным. Оперативные ритуалы в промежутке между периодами сна кажутся одинаковыми, как будто мы снова и снова проживаем один и тот же «день».

Единственное, что напоминает команде о том, что время по-прежнему бежит вперёд – это сбор данных. Исследовательские приборы усеивают замёрзший ландшафт вокруг корабля, собирая информацию об океане, льдах и небе — всё это происходит в соответствии с всемирным координированным временем, основанным, как ни странно, на положении Солнца относительно Земли. Наука, однако, прогрессирует спокойно. Сбор данных идёт своим чередом с тех пор, как «Полярная звезда» отчалила в сентябре прошлого года, освободившись от ментального хлыста, который терпят люди. Для людей на борту наблюдение за постоянно прогрессирующими данными даёт ощущение течения времени. В противном случае это ощущение может прийти только с появлением растительности на лице и запахом свежего хлеба: когда запах разносится по кораблю, должно быть, настало «воскресенье».

Когда учёные покидают «Полярную звезду», они переживают истинное безвременье. Некоторые приборы устанавливают в километрах от судна, куда можно добраться только на вертолёте. Во время полётов так темно, что исследователи, глядя в иллюминатор, не могут сказать, как далеко находится земля — или, скорее, лёд, плавающий в океане. Вертолёт высаживает их на поверхность и снова взлетает, звук жужжащих лопастей затихает вдали. После этого наступает настоящая тишина. Ощущение времени не имеет значения. Исследователи прижимаются друг к другу, их фонари создают крошечный просвет в темноте. Их головы укутаны от холода, поэтому всё, что они слышат — это биение собственного сердца. Этот ритм становится единственной осязаемой мерой для отслеживания хода времени.

Белый медведь стоит на страже, наблюдая за работой исследователей и пытаясь просканировать горизонт на предмет опасности. Белый медведь – животное, которое фактически патрулирует тёмный ледяной ландшафт – не знает, что такое время. Возможно, он чувствует только пульс Земли, когда она вращается.

Опыт – это, возможно, всё, что имеет значение

Мой первых из немногих звонков из Колорадо на корабль был связан с неделями планирования и безуспешными попытками установить связь со спутниковой тарелкой, которая в любой момент могла взорваться или оказаться погребённой под снегом. Когда мне, наконец, удалось установить связь, я затаил дыхание и прислушался к слабым гудкам. Последовала долгая, холодная пауза. Приглушённый, хриплый голос русского радиста ответил: «"Полярная звезда" на связи. Говорит Игорь».

Несколько недель спустя я работала над организацией пресс-конференции для экспедиции в Сан-Франциско. Нашей целью было соединить журналистов с корабельными исследователями по телефону в режиме реального времени. Это означало установить связь с коллегами в пяти разных часовых поясах на суше, одновременно пытаясь определить «время» корабля, который в любой момент мог оказаться в другом часовом поясе. Это было похоже на метание дротиков в движущуюся мишень с завязанными глазами.

Мы справились с этим заданием, и вскоре я уже летела домой. Когда самолёт коснулся земли, я схватила телефон, чтобы написать мужу, что мы благополучно приземлились. Когда я деактивировала режим полёта, я увидела, что время переключилось с 8 на 9 вечера в одно мгновение.

Возможно, время определяется не числами, поясами или вращением Земли — а тем, что мы переживаем. Когда я вошла в свой дом, меня радостно приветствовали мои собаки. Я накормила их обедом — их любимое «время» дня. Как раз в это время исследователи на корабле ели тёплую овсяную кашу, прежде чем высадиться на лёд — настало «время» снова проверять приборы.

Специально для читателей моего блога Muz4in.Net – по статье Katie Weeman

Copyright Muz4in.Net © - Данная новость принадлежит Muz4in.Net, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"

Почитать ещё:

• 6 самых крутых научных открытий за последнее время
• Как запомнить любую информацию за 40 секунд
• Как тело различает время
• Космонавты "приземлились" на Марсе