Создание мифа о ковбоях

Настоящая жизнь пастухов была сплошной монотонностью. Голливуд приложил значительные усилия, чтобы превратить её в воплощение личной свободы, небывалого мужества и суровой независимости.



На экране редко можно увидеть ковбоев, которые выполняют рутинную работу – пасут скот (именно это дало название их профессии). Если верить вестернам, ковбои – это вооружённые люди на лошадях, не обременённые цивилизацией и, по словам Тедди Рузвельта, воплощающие «выносливый и уверенный в себе» тип, обладающий «мужественными качествами, бесценными для нации».

Однако настоящие ковбои, которые подолгу пасли скот в таких отдалённых местах, как Техас, в основном вели жизнь, полную отупляющей скуки, обычно на задворках общества. Это были бывшие рабы, мальчики из бедных фермерских семей и угнетённые коренные американцы. Они обладали небольшой независимостью. Именно Голливуд и такие люди, как Рузвельт, возвысили ковбоев, превратив их в воплощение личной свободы, небывалого мужества и суровой независимости.

На протяжении столетий, будь то на Британских островах, Пиренейском полуострове или в Америке, выпас скота позволял мясу отправляться на обеденные столы городских жителей, а деньгам – в карманы сельских владельцев скота. «Дороги перегонщиков», термин для маршрутов, по которым перегоняли скот, пронизывали сельскую местность Англии и колониальной Америки, соединяя местные общины с городскими центрами и генерируя миллионы долларов в сфере торговли.

В то время как превращение скота в капитал приносило прибыль владельцам скота, выпас этих «денег на копытах» считался низкооплачиваемой работой. В южных Аппалачах в XVIII и XIX веках пастухи использовали хлысты и собак, чтобы контролировать свои стада, и термин «ковбой», если и использовался, то только в уничижительном смысле. В ту же эпоху в Мексике задача пасти скот выпала на долю вакерос, многорасовой группы с низким статусом, которая превратила то, что раньше считалось пешим трудом, в искусство верховой езды. Их лазо (верёвка с узлом скольжения) превратилось в лассо, чапарахос – в чапы, а сомбреро – в десятигаллонную шляпу. Поскольку вакеросы были в основном коренными жителями, можно сказать, что первые ковбои были на самом деле «индейцами».

В середине XIX века в Техасе миллионы коров паслись на открытых пастбищах — и многие техасцы предпочитали вкладывать деньги в крупный рогатый скот, численность которого росла каждый год. Однако работа по сбору и выпасу скота считалась занятием ниже достоинства уважаемых людей. Пастухи бродили по мескитовым зарослям, прибрежным саваннам и заросшим кустарниками землям восточного Техаса и захватывали и клеймили любой скот, который им удавалось найти; они редко утруждали себя тем, чтобы определить владельца животного, прежде чем отправить его на рынок. Техасские газеты предостерегали против «этого бродячего класса никчёмных личностей», которые «забывают, что есть различие между "моим" и "твоим"».

Всё изменилось после гражданской войны, когда техасцы начали перегонять крупный рогатый скот за сотни километров к железным дорогам в Канзасе, что стало самой длинной и самой крупной вынужденной миграцией животных в истории. В Техасе бычка можно было продать всего за несколько долларов; в Канзасе, где скот можно было перевозить по железной дороге прямо на скотный двор в Чикаго, он мог принести 30 или 40 долларов прибыли.

Техасцы, которые умело сочетали навыки пастухов и предпринимателей Позолоченного века, зарабатывали много денег. Некоторые из этих успешных техасских ковбоев стали главными символами нового западного мифа. Чарльз Гуднайт обрёл мгновенную славу, когда объединился с известным скотоводом Оливером Лавингом, нанял команду из обнищавших экс-конфедератов и бывшего раба по имени Бозе Икард и погнал стадо через пустынные земли западного Техаса в Нью-Мексико, а затем на север в Денвер. Продав животных по 60 долларов за голову, он вернулся в Техас с 12000 долларов золотом.

И всё же то, что происходило во время этих долгих поездок, нельзя было назвать спокойной жизнью. Скотоводство не было предназначено для свободных мыслителей или независимых умов. Как и любое другое предприятие индустриальной эпохи, скотоводство строилось вокруг руководящих принципов централизованного управления, монотонной рутины и дисциплинированной рабочей силы. Оно было «систематически упорядоченным», как выразился Гуднайт.

Чтобы перегнать две-три тысячи голов скота за тысячу километров, требовалась дюжина или около того ковбоев, каждый имел четыре или более лошадей и работал от трёх до шести месяцев. Тот, кто хорошо знал путь (это мог быть владелец ранчо или опытный работник), ехал впереди стада, чтобы контролировать темп и направление движения, и не терпел непослушного скота и бунтующих рабочих. Ковбои принимали заказы и работали за деньги, которые, как правило, были ниже оклада квалифицированного заводского рабочего.

Каждый пастух на постоянной основе занимал определённое положение, от чего зависела его зарплата. По словам монтанского ковбоя Эдварда Чарльза «Тедди Блю» Эббота, тем, кто волочился в самом конце, приходилось хуже всего. Ответственные за то, чтобы гнать больных, слабых или раненых животных, наездники заканчивали день «с пылью в полдюйма на шляпах и густой, как мех, на бровях», говорил Эббот. Ещё хуже было то, что пыль попадала в лёгкие, и они откашливали коричневого цвета мокроту в течение нескольких месяцев после поездки.

Большинство пастухов были сыновьями безработных фермеров (некоторым только исполнилось 12 лет), которые рассматривали возможность следить за скотом как оплачиваемую работу и обряд посвящения. Афроамериканские ковбои зарабатывали меньше и часто были вынуждены брать на себя более опасные задания. Вакерос тоже пасли стада. Владельцы признавали их превосходство в навыках верховой езды и обращения с верёвками, но платили им меньше, чем белым американцам. Ковбоев в пути могли сопровождать их жёны, которые ехали на повозках. В 1888 году молодая девушка по имени Вилли Мэтьюз переоделась мальчиком и работала ковбоем в составе команды.

Эти разношёрстные рабочие на лошадях страдали от тягостного однообразия своей жизни и часто говорили об этом. По словам канзасского журналиста XIX века Генри Кинга, который брал интервью у многих пастухов, когда они прибывали в Додж-Сити, монотонные обязанности заставляли ковбоев чувствовать себя «дрейфующими по огромным, туманным и меланхоличным прериям». Один ковбой жаловался: «Путешествие, которое когда-то казалось таким захватывающим и полным приключений, теперь стало невыразимо унылым и утомительным».

Даже еда не отличалась разнообразием: бобы и печенье составляли стандартный рацион. В то время как ковбои были окружены «мясом», поедание прибыли босса не было вариантом. По словам канзасского скотовода XIX века Джо Маккоя, нездоровое питание, наряду с отсутствием палаток, одеял или даже чистой воды, подрывало энергию ковбоев и заставляло их становиться «болезненными» и «полуцивилизованными». Некоторые страдали от депрессии и отказывались разговаривать. Легендарный сильный, молчаливый тип — представленный во многих классических фильмах — возможно, возник из невообразимо скучной жизни.

Изнурительная скука временами прерывалась паническим поведением животных. Скот обладал сильным инстинктом к бегству, поэтому гроза, неожиданный шум или встряхивание одеяла могли заставить его разбежаться. Это внезапное, неожиданное и, казалось бы, бесцельное массовое бегство сотрясало землю подобно землетрясению и сокрушало любого невезучего пастуха, оказавшегося на пути. В лучшем случае паническое бегство означало несколько дней и ночей, проведённых в погоне за скотом. В сочетании с регулярным ночным дежурством, это означало, что ковбои оставались в седле в течение трёх или более дней. В такие времена кофе было недостаточно, как говорил «Тедди Блю» Эббот. Единственный способом сохранения бодрости заключался в том, чтобы втирать табачный сок в глаза.

Для некоторых ковбоев самыми тяжёлыми моментами в пути были почти ежедневные убийства новорожденных телят. Одни стада состояли полностью из быков (кастрированных самцов, как правило), которых гнали на рынок, другие же – из крупного рогатого скота смешанного пола, включая беременных коров. Новорожденных телят нельзя было оставлять, потому что они замедляли стадо. По словам его биографа, Чарльза Гуднайт говорил: «Мы убили сотни новорожденных телят в пути. Я всегда ненавидел убивать невинных существ, но поскольку они никогда не учитывались при продаже скота, их потеря никак не влияла на финансовую сторону вопроса». Обязанность «убивать невинных существ» каждое утро, как правило, возлагалась на работника более низкого статуса: либо на одного из молодых членов команды, либо на афроамериканца. Один из таких рабочих, Бранч Исбелл, настолько возненавидел «быть палачом», что поклялся не пользоваться оружием и не владеть им всю оставшуюся жизнь.




Несмотря на распространённость смертоносного огнестрельного оружия и противостояний с индейцами в западных фильмах, в реальности не было много доказательств ни того, ни другого. Многие лидеры требовали, чтобы их рабочие хранили пистолеты в повозках, опасаясь, что выстрелы вызовут панику. Громоздкий шестизарядный револьвер был слишком тяжёлым и не приносил особой пользы. Кроме того, ношение пистолетов в общественных местах было запрещено в техасских поселениях и канзасских скотоводческих посёлках в конце маршрута.

Знаменитая Чизхолмская Тропа проходила через индейскую территорию (современный штат Оклахома), и некоторые народы, проживавшие вдоль этого маршрута, в частности крики, чероки и чикасо, взимали плату за скот, пересекавший их земли. Некоторые техасские погонщики утверждали, что они сопротивлялись, и рассказывали смелые истории о том, как они боролись с угрозой, размахивая винчестерами. Однако чаще всего они нанимали в качестве ковбоев индейцев, чтобы те помогали стадам переправляться через реки или отыскивали бродячих животных после панического бегства. «Индейская» угроза существовала лишь в воображении техасцев, поскольку движение по тропе сопровождалось скорее сотрудничеством, нежели конфликтом.

Тем не менее, была одна вещь, которая помогла укрепить ковбойский миф — в свободное время пастухи наслаждались жизнью, как только они прибывали в скотоводческие города Канзаса. После купания и бритья, прежде чем отправиться в салун, они переодевались в то, что некоторые называли «рабочим костюмом» ковбоя: десятигаллонные шляпы, модные рубашки, кожаные штаны и ботинки со звёздочками. Затем они шли к фотографу, позируя для фотографий, которые попадали в газеты, галереи и архивы по всей стране.

Это визуальное наследие примерно такое же точное, как и использование фотографий с выпускного вечера для изображения типичной одежды современных подростков. Но это производило неизгладимое впечатление. Благодаря массовой культуре, вымышленные ковбои стали противоядием от урбанизации и индустриализации, в котором так нуждались американцы Позолоченного века.

Буффало Билл Коди создал образ героического ковбоя для своего шоу «Дикий Запад», выбрав всадника из Техаса Бака Тейлора и поручив ему исполнять трюки верховой езды и с верёвками перед восточными зрителями. Высокий, худощавый и привлекательный, Тейлор быстро стал известен как «Король ковбоев», прозвище, которое он сохранил, когда стал героем дешёвых романов в 1880-х годах, которые писались всего за 24 часа и продавались миллионам восточных читателей, ищущим спасения в развивающихся городах. Книги, как и более поздние голливудские вестерны, процветали ввиду образов ковбоев, жизнь которых была наполнена героизмом и приключениями. Никого не интересовали однообразие и тяготы перегона крупного рогатого скота, то есть настоящая жизнь ковбоев.

Специально для читателей моего блога Muz4in.Net – по материалам сайта saturdayeveningpost.com

Copyright Muz4in.Net © - Данная новость принадлежит Muz4in.Net, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"

Почитать ещё:

• Две девочки, которые обманули мир: история фотографий фей из Коттингли
• Действительно ли в древнеегипетских гробницах были расставлены ловушки?
• Древние мифы, которые оказались реальностью
• Трупы не вызывают болезней