Джон Б. Кэлхун: Поведенческая клоака

Как Вы представляете себе утопию? В 1972 году Джон Б. Кэлхун создал рай для мышей, который он сконструировал в своей лаборатории. Каждый аспект Вселенной 25, как он назвал этот проект, служил во благо и увеличение популяции её жителей. Вселенная представляла из себя отдельную среду в форме квадрата со стороной в 2,5 метра, и стенами высотой в 1,5 метра. Первый метр стены был структурированы так, что мыши могли взобраться наверх, но им не давали убежать последние полметра стены. В каждой стене было шестнадцать вертикальных тоннелей, так называемых лестничных клеток. Четыре горизонтальных коридора отходили от каждой лестничной клетки, и вели к четырём гнёздам. То есть, всего было 256 гнёзд, каждое из них на пятнадцать мышей. Было много хорошей еды, которую отмеряли на лабораторных весах и контролировали качество, чистой воды и материалов для постройки гнезда. Каждые четыре-восемь недель Вселенную чистили. В мышином рае не было никаких хищников, температуру поддерживали на уровне 20°С, а мыши были элитой, отобранной из Национальных Институтов Здоровья, без единой болезни. Одним словом - рай.

В один день, четыре пары мышей репродуктивного возраста попали в этот рай. Через 104 дня, после знакомства со своим новым миром, они начали размножаться. В их полностью обслуживаемом раю население увеличивалось по экспоненте, удваиваясь каждые 55 дней. То были хорошие времена, поскольку мыши пировали на плодоносной равнине. Мышам из Вселенной 25 казалась раем, но её крах был не за горами. Сначала наступил застой, а после полное и неизбежное разрушение.

Беспокойство у Кэлхуна вызывала проблема, которая стала следствием изобилия - перенаселённость. Как видно по названию Вселенной 25, Кэлхун не впервые строил мир для грызунов. Он создавал утопическую окружающую среду для крыс и мышей с 1940-х с одинаковым результатом. Рай всегда превращался в ад. Это было предупреждением для послевоенного общества, особенно для США. Экологи-новаторы, такие как Уильям Вогт и Фэрфилд Осборн, предостерегали, что рост численности населения окажет давление на запасы пищи и других природных ресурсов уже в 1948, и оба они издали бестселлеры на эту тему. Проблема обсуждалась в журнале Time в январе 1960. В 1968 Пол Эрлих издал "Демографическую бомбу", паникёрскую работу, предполагающую, что переполненный мир охватят войны за ресурсы и голод. После того, как Эрлих появился на телевидении в 1970 году, его книга стала бестселлером. К 1972 году проблема достигла своего пика после отчёта Комиссии по населению ООН, в котором было рекомендовано, замедлить прирост населения или даже начать сокращение численности населения планеты.

Но работа Кэлхуна отличалась. Вогт, Эрлих и другие были неомальтузианцами, утверждавшими, что прирост населения вызовет упадок культуры, исчерпает природные ресурсы и приведёт к голоду и конфликтам. Но во вселенной Кэлхуна всегда было достаточно еды и воды, а единственной вещью, которая была в дефиците, было пространство. Ведь, в конце концов, это была "утопия" — название, которое Кэлхун сознательно использовал с чёрной как смоль иронией. Смысл был в том, что давка могла уничтожить общество прежде, чем голод получил бы шанс. И в раю Кэлхуна воплощением ада стали сами мыши.

Так что же именно произошло во Вселенной 25? На 315 день прирост населения замедлился. Более шестисот мышей теперь жили во Вселенной 25, постоянно сталкиваясь на пути вверх и вниз по лестничным клеткам, чтобы поесть, попить и поспать. Родившись, мыши попадали в мир, который с каждым днём всё больше переполнялся, и мышей было намного больше, чем значимых социальных ролей. Со увеличившимся количеством соперников, самцы сочли трудной задачу защиты своей территории, таким образом, они просто оставили эту деятельность. Нормальное социальное общение в пределах сообщества мышей разрушилось, а с ним и способность мышей создавать социальные связи. У мышей начали наблюдаться эмоциональные расстройства, их вялая жизнь иногда сопровождалась спазмами и волнами бессмысленного насилия. Жертвы этих случайных нападений становились нападавшими. Гнёзда подвергались набегам, самки нападали на собственное потомство. Рождаемость резко упала, а смертность взлетела до небес.

Одинокие самки ушли в изолированные гнёзда на уровне пентхаусов. Другие самцы, группа, которую Кэлхун назвал "красавцами", никогда не стремились к сексу и никогда не сражались — они просто ели, спали и ухаживали за собой, увлечённые самовлюблённым самоанализом. В другом месте стали обыденными людоедство, пансексуализм и насилие. Общество мышей разрушилось.

На 560 день, через более чем 18 месяцев после начала эксперимента, население достигло максимума в 2200 мышей, и его рост прекратился. Мышей всё раньше и чаще стали отнимать от груди, в связи с чем плодовитость нового поколения быстро снижалась. Поскольку население прекратило воспроизводиться, его путь к исчезновению был неизбежен. Начать с нуля было невозможно. В итоге мыши потеряли возможность и интерес к воспроизводству — многие мыши, которые всё ещё могли забеременеть, такие как "красавцы" и их изолированные коллеги самки-одиночки, потеряли социальную способность делать это. В некотором смысле, существа прекратили быть мышами задолго до своей смерти — "первая смерть", как выразился Кэлхун, разрушила их дух и их общество так же полностью, как позже "вторая смерть" физическое тело.

Кэлхун построил свою карьеру на этом основном эксперименте и его последовательных результатах, начиная с создания своего первого "города крыс" на четверти акра земли, смежной с его домом в Таусоне, Мэриленд, в 1947 году. Население той первой утопии достигло максимума в 200 мышей и стабилизировалось на отметке в 150, когда как Кэлхун оценивал, что оно могло достигнуть отметки в целых 5000 особей — очевидно, что что-то было неправильно. В 1954 году Кэлхун воспользовался помощью Национального Института Психического здоровья в Роквилле, Мэриленд, где он оставался в течение трёх десятилетий. Он построил десять 4-метровых "вселенных" для небольшого населения крыс, разделённых электрическими барьерами на четыре комнаты, соединённые узкими скатами. Еда и вода были в изобилии, но годились для обеспечения максимума из 48 крыс. Население достигло отметки в 80 особей прежде, чем погибнуть от тех же самых катастроф, которые разрушили Вселенную 25: вспышки насилия, гиперполовая активность, сопровождаемая асексуальностью и самоуничтожением.

В 1962 Кэлхун опубликовал работу под названием “Плотность населения и социальная патология" в Scientific American, изложив своё заключение: перенаселённость означала социальный крах, сопровождаемый вымиранием. Чем больше он повторял эксперимент, тем больше было результатов, доказывающих неизбежность сурового научного уравнения. К тому времени, когда он написал о падении Вселенной 25 в 1972, он даже изложил её судьбу в форме алгоритма:

Смертность, физическая смерть = вторая смерть (смерть физического тела)
Решительное сокращение смертности
= смерть второй смертью
= смерть в квадрате
= (смерть)2
(Смерть)2 приводит к крушению общественной организации
= смерть общества
Смерть общества приводит к духовной смерти
= потеря возможности участвовать в деятельности, важных для выживания разновидностей
= первая смерть
Поэтому:
(Смерть)2 = первая смерть

Эта формула относится к крысам и мышам, но может ли то же самое произойти с человечеством? У Кэлхуна было мало сомнений относительно этого вопроса. Независимо от того, какими бы сложными мы себя не считаем, как только число людей, способных к исполнению определенных ролей, значительно превышает число самих ролей, за этим следует только насилие и разрушение общественной организации... Люди, родившиеся при таких обстоятельствах, не будут иметь представление о действительности и будут неспособны даже к отчуждению. Их самые сложные поведения станут фрагментированными. Приобретение, создание и использование идей, подходящих для жизни в постиндустриальном культурном концептуальном технологическом обществе, будут недоступны.

Он опирается на понятие, что население в мире в 1968 году могло соответствовать (если бы все стояли плотно) площади острова Мэн, в то время как спроектированное население в 2010 будет соответствовать площади более крупного острова Занзибар.

Если бы рост населения продолжался, то неконтролируемое человеческое общество умерло бы от нигилизма и краха, и имеется в виду смерть всей разновидности. Смертельная формула Кэлхуна была для социальных пессимистов тем же самым, что законы термодинамики для физиков. Это был рекламный щит с фразой "Вот он, конец", написанной на одной стороне, и фразой "Что и требовалось доказать" на другой. Действительно, тяжёлое положение крыс и мышей Кэлхуна является тем, с чем мы можем легко отождествить себя — мы ставим себя на место мышей, мысленно заселяем их вселенную и не можем не видеть, как всё это походит на наш собственный мир давки.

И Кэлхун преуспел в дизайне своих экспериментов и языке, которым он описывал их. Вселенная 25 напоминает утопические, модернистские городские фантазии архитекторов, таких как Людвиг Гильберсаймер. Кэлхун упоминал места для проживания в пределах его Вселенных, как "многоквартирные дома" и "аппартаменты". А также называл мышей "красавцами", "юными преступниками" и "безработными". Это удобное использование антропоморфизма необычно для учёного — нас словно приглашают провести параллели с человеческим обществом.

И этот трюк нашёл свою аудиторию. "Плотность населения и социальная патология" в рамках академической газеты стала сногсшибательным хитом, будучи процитированной до 150 раз в год. Особенно эффективным стало название, которое Кэлхун дал этой проблеме: "поведенческая клоака" "Нездоровые коннотации термина не случайны," — сухо отметил Кэлхун. "Клоака" — парапатология общей безнадёжности, подкреплённая патологическим поведением и усиливающая свои эффекты. Как только горизонт событий поведенческой клоаки был определён, конец был бесспорным. Патологическое поведение возросло бы вне любой возможности контроля. Писатель Том Вольф уцепился за фразу и использовал её для описания уменьшающегося Нью-Йорка, "Гнилой Городишко! Ты скатываешься в поведенческую клоаку", — сказал он в 1968. "Довольно легко смотреть на жителей Нью-Йорка как на животных", — написал Вольф, — "особенно, когда смотришь вниз с балкона на Центральном вокзале в час пик в пятницу. Пол заполнен бедными белыми людьми, бегущими вокруг, уворачивающимися друг от друга, шипящими, как крысы или кто-то типа того". Поведенческая клоака аккуратно сплелась с пессимизмом Вольфа относительно современного города и с его мрачной точкой зрения на модернистские объекты жилищного строительства как на нерестилища для вырождения и атавизма.

Вольф был не единственным. Предупреждения, порождённые исследованиями Кэлхуна, упали на плодородную почву в 1960-х с социальной политикой, беспомощно борющейся с проблемами центральных частей городов: насилие, наркотики, распад семьи. Огромное количество литературы о перенаселённости захлестнула полки. В 1973 году в фильме "Сойлент Грин", основанном на романе Гарри Харрисона 1966 года "Подвиньтесь! Подвиньтесь!", население в гротесковой манере переполненного Нью-Йорка испорчено пассивностью и зависимостью от продовольственных товаров, которые, как выясняется, получены из человеческих трупов. Во "Всем стоять на Занзибаре", романе Джона Браннера 1972, показан гиперактивный, перенаселённый мир, общество которого изведено "приятелями", людьми, внезапно и без какой-либо очевидной причины убивающих и калечащих других. Когда мы слышим о смертельных муках Вселенной 25 — людоедстве, отрешённости и случайном насилии — именно эти работы приходят на ум. Распространение ультранасилия, групповые изнасилования, бесцельные избиения можно увидеть и в романе Энтони Берджесса "Заводной апельсин", который появился в том же самом году, что и статья Кэлхуна, и является самым ярким изображением самых уродливых продуктов мышиной утопии.

Фильм "Сойлент Грин" 1973 изображает футуристическое общество, в котором перенаселённость находится на столь катастрофическом уровне, а еда в таком ограниченном запасе, что население выживает на номинальных порциях продукта питания, который, как оказывается, изготовлен из переработанной человеческой плоти.

Исследование Кэлхуна остаётся отправной точкой для особого вида пессимистического мировоззрения. И способ, которым такие писатели, как Вольф, и такие историки, как Льюис Мамфорд, делают ссылку на него, можно отметить как предупреждение против космополитизма или зависимости от благосостояния, которые могут иссушить дух и приблизить нас к поведенческой клоаке. Также это нашло поклонников среди консервативных христиан. А в 1974 году Кэлхун даже встретился с самим Папой Римским. Но, фактически, у исследования Кэлхуна был более положительный уклон. Страдание разрушающихся вселенных не было однородным — у него были границы, и некоторые добивались большего успеха, чем другие. Кэлхун последовательно выяснил, что те животные, которые лучше умели обращаться с большим количеством социальных взаимодействий, жили сравнительно хорошо. "Высокая социальная скорость" мыши делала её победителем в аду. Что касается проигравших, Кэлхун выяснил, что иногда они становились более творческими, показывая немышеподобную активность, вводя новшества. Они были вынуждены делать это, чтобы выжить.

Позже в своей карьере Кэлхун работал над построением вселенных, которые максимизировали этот вид креативности и минимизировали вредные воздействия перенаселения. Он не согласился с Эрлихом и Вогтом, что ограничение воспроизводства было единственным возможным ответом на перенаселённость. Он утверждал, что человек является уверенным животным, и креативность и дизайн могут решить наши проблемы. Он настаивал на преодолении ограничений планеты и продвигал колонизацию космического пространства. Это было источником длительной тревоги для Кэлхуна, что его исследование прежде всего послужило поддержкой пессимистам и реакционерам, вместо того, чтобы стимулировать обнадеживающие способы подхода к проблемам человечества, которые он предпочитал. Более бодрой, однако, была одна работа беллетристики, которая произошла непосредственно от исследований Кэлхуна, и в который оптимистично развивается мысль поощрять творческое начало у грызунов. Это книга Роберта К. О'Брайена для детей "Mrs. Frisby and the Rats of NIMH" о колонии суперумных и уверенных в себе крыс, которые сбежали из Национального Института Психического здоровья.

Материал подготовила GusenaLapchataya - по статье с сайта cabinetmagazine.org

Copyright Muz4in.Net © - Данная новость принадлежит Muz4in.Net, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"

Почитать ещё:

• Как нарушать неловкое молчание
• Синдром Дженовезе
• Как “перевести стрелки”?
• Факты о малоподвижном образе жизни