Что значит быть духовным? Рациональный ответ.
|
|
1745-й год был не самым лучшим для Дэвида Юма. Этот человек, которого ныне считают величайшим философом из всех, когда-либо писавших на английском языке, на протяжении многих лет наживал себе врагов в разных местах. В эпоху, когда господствовал догматизм, Юм был не таким, как все, и он не скрывал этого. И поэтому, когда он решил претендовать на должность заведующего кафедрой этики и философии в Эдинбургском университете, люди начали возмущаться.
Они не могли позволить человеку, который подрывал Божью волю и религию в своих работах, обучать студентов этике; человеку, который проповедовал чудеса крайнего скептицизма и холодного атеизма. По их мнению, он явно стремился разрушить основы морали, на которых было построено их общество.
Эти обвинения, разумеется, не имели под собой оснований, и Юм решил опровергнуть их в эссе, которое он написал лорду-провосту Эдинбурга, под названием «Письмо от джентльмена другу из Эдинбурга». Он уделил внимание каждому обвинению, а затем написал опровержение, сравнив его с реальным положением вещей. К сожалению, это ничего не изменило. Духовенство выступало против его назначения, из-за чего ему, в конце концов, пришлось отказаться от того, чтобы претендовать на должность. Он продолжал подвергаться жестокой критике из-за своей работы до конца жизни.
Я, будучи знакомым с трудами Юма, нахожу их крайне интересными. Юм был известным скептиком, и он высказал несколько разрушительных замечаний в отношении существования Бога и религий, построенных вокруг Него. Тем не менее, люди обвиняли его в том, что он был человеком, полностью лишённым какой-либо веры, и что он выступал за нигилизм — эти утверждения, как никогда, были далеки от истины. На самом деле, как я вижу это, последняя работа Юма, «Исследование о человеческом познании», является, пожалуй, самым духовным философским трудом, написанным в западном мире.
Сегодня термин «духовность» имеет одно из двух значений: первое — классическое религиозное; второе — вдохновлено культурой нью-эйдж. Оба они, кажется, не вписываются в мир, где доминируют наука и разум. Вообще говоря, я думаю, что правильнее будет предположить, что обе категории воплощают духовность лучше, чем холодный, жёсткий разум, и что это правильно. Многие умные и вдумчивые религиозные люди, к примеру, имеют такие отношения с истиной, которым большинство научных людей должны завидовать. Но в то же время некоторые из самых религиозных и ориентированных на нью-эйдж людей находятся в окружении наименее духовных людей. Почему? Потому что духовность выходит за рамки догмы — то, о чём говорил Юм.
Каждый, кто тратил достаточно времени на чтение и размышления, придёт к тому же выводу, что и Юм: в мире, где мы имеем полную информацию обо всём, разум может дать нам определённые ответы; в реальном мире, однако, где мы даже не близки к тому, чтобы получить ответы на все вопросы — в мире, где слова ошибочны, где восприятие ошибочно, где воображение ошибочно, разум является проводником, а не признаком истины. Пример: те, кто уверенно утверждают, что жизнь бессмысленна, во имя разума, побеждают себя, делая это, поскольку такое утверждение нельзя сделать логически в мире, которые мы не до конца понимаем — это пример интеллекта, заглушающего себя языком, тогда как наш опыт очевидным образом говорит нам об обратном.
Теперь, сомневаясь во всём, начиная от аргументов оппонентов и обещаний религии и заканчивая принципом причинности, Юм показал, что все мы в основном действуем, исходя из веры и привычек, способами, которые не очевидны. Суть была не в том, чтобы показать, что мы ничего не знаем. На самом деле речь шла об ограничениях, связанных с тем, что человеческий разум может постичь и понять. Мы должны научиться жить в этом сложном мире вопреки данному факту, чтобы не запутаться в собственных мыслях.
Возможно, когда-нибудь научные инструменты снимут ограничения, которые сдерживают нас, но есть вероятность, что тайны Вселенной и нашего сознательного опыта слишком сложны, чтобы определяться словами и формулами. Уверенность многих людей, опирающихся на науку (которые, по иронии судьбы, часто не понимают, как работает наука, ошибочно принимая её за догму сциентизма), в способности науки постигать и опровергать то, что лежит за пределами законов физики, лишена конкретных доказательств, равно как и уверенность в историях, которые религиозные люди намерены навязывать другим.
В этом плане истинная духовность определяется скептицизмом — как в отношении «Я» и авторитета, так и в отношении современных религий и науки. Это индивидуализм, который является противоположностью догматизма. Если вы используете фразу или историю, чтобы уменьшить сложность жизни без признания, вы закрываете брешь, оставленную реальностью, тем, что скрывает неопределённость, присущую всему, начиная от знаний и заканчивая восприятием. Истинная рациональность не является ограниченной, и она скептически относится к себе, зная, что впереди по-прежнему остаются неразгаданные тайны.
Отличительной чертой любой догмы, будь то религиозной или научной, является попытка использовать сегодняшнюю информацию, чтобы покончить с неизвестными неизвестными будущего без признания того, что это будущее может доказать нашу неправоту, так же, как и прошлое становилось неверным снова и снова всякий раз, когда мы вступали в новую парадигму. Современные истины действительно позволяют нам проецировать шаблоны, которые мы ожидаем увидеть завтра, в здоровой степени, однако эта истина всегда вероятностна. И даже высоковероятностная истина может быть неверной ввиду нашей собственной подверженности ошибкам.
Прямо сейчас знания, которые мы используем, чтобы защитить законы физики, основываются всего на 5 процентах Вселенной, а остальные 95 затуманены тёмной материей и тёмной энергией — сущностями, о которых мы ничего не знаем. Каким-то образом сложные системы производят суммы целых, которые являются более значительными, чем их части, способами, которые мы не понимаем. Мы называем это зарождением, и это звучит так, словно мы знаем то, чего определённо не знаем, и это можно наблюдать повсюду в природе. Теоремы о неполноте Гёделя предполагают, что из-за проблемы самореференции логические системы всегда будут неполными. И, опять же, критика причинности Юма даёт нам повод усомниться в самом фундаменте, на котором мы привыкли строить все свои научные знания, она говорит нам, что, по крайней мере, могут существовать знания, которые наука не способна раскрыть в своей нынешней форме.
Когда дело доходит до метафизики, традиционно философия склоняется либо к теизму, либо к материализму. Первый рассуждает о существовании Бога и монополизирует духовность, второй связан с субатомными частицами, которые, как предполагается, составляют всё. Этот материализм также является имплицитным предположением, которым руководствуются большинство учёных, и, таким образом, определяет людей, живущих в современную эпоху, что в основном прекрасно, не считая одного: учитывая то, где мы сейчас находимся, материализм является такой же догмой, как и теизм – по мнению большинства материалистов. На самом деле, я бы сказал, что эти категории ошибочны и что рациональный скептик практикует науку или религию в соответствующей области и не делает никаких уверенных заявлений о будущем, таким образом охватывая то, что я определяю как духовность по умолчанию.
Тогда, конечно же, возникает вопрос: что эта духовность представляет собой вне скептицизма? Ответ: здоровое уважение к неопределённой реальности; таинственное будущее, на которое смотришь без предположений и только с благоговением; поиск истины с открытой рациональностью и разум, готовый принимать абсурд, не притворяясь, что маска языка может определять неизвестное без подтверждающих знаний. Духовность в этом смысле не исключает того, что разумные люди думают о Боге или сверхъестественном, и не игнорирует то, что наука в настоящее время говорит нам; это позволяет вам и мне быть самими собой, поскольку мы чтим неопределённость, которая напоминает нам, что есть нечто большее, чем мы.
Всякий раз, когда я размышляю об этой духовности в моей собственной жизни, я возвращаюсь к поздним летним ночам, проведённым с людьми, которых я люблю в старом загородном коттедже в немецком стиле. Мы были вдали от города, под влиянием силы природы, которая позволила нам переключиться со звуков, огней и людей на что-то более честное и чистое в своём выражении.
В те ночи, когда время начинало танцевать в другом ритме, мы спускались к причалу и сидели прямо там, где деревянная конструкция соприкасалась с водой. Было тихо. Вода в озере была неподвижной. Лунный свет освещал всё вокруг. Поначалу разговоры, которые начинались внутри, продолжались снаружи, но, в конце концов, наше молчание соответствовало тишине природы.
В этой тишине мы наблюдали. За рябью на поверхности озера, за движениями леса в стороне от нас. Но больше всего нас манило чистое небо с миллионами ярких звёзд, каждая из которых представляла собой другой центр реальности. Каждое созвездие рассказывало свою историю. В тот момент я вспомнил о том, что всегда забываю: я могу быть бесконечным в сложности своего опыта, но я конечен во Вселенной. Это заставило меня улыбнуться — легко, смиренно, с осознанием того, что есть нечто большее, с осознанием того, что это не так.
Специально для читателей моего блога Muz4in.Net - по статье Zat Rana
Copyright Muz4in.Net © - Данная новость принадлежит Muz4in.Net, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"
Вам понравилась статья? Просто перейди по рекламе после статьи. Там ты найдешь то, что ты искал, а нам бонус...
|
|
Почитать ещё: