В какой-нибудь Испании тебя поражает, сколько на улицах инвалидов, – в России инвалидов стыдливо прячут дома. В той же Германии любимая тема всех новоприбывших – небритые подмышки балерин. У балерины Большого театра подмышек как бы вовсе нет, а есть только их метафизическая сущность. Книги Владимира Сорокина публично топят на центральных столичных площадях. Запрещают выставлять не то что трупы, рассматривающие собственные мочевые пузыри, – запрещают выставлять целующихся милиционеров. И правильно делают: два московских ресторатора, переживших все перипетии приватизации девяностых, любители зимней рыбалки, огненных суздальских бань и крепкого словца, ушли с выставки пластинатора Хагенса в Лондоне на ватных, подгибающихся ногах. Столичный мэр скорее признает латинскую ересь, нежели разрешит публичные парады геев и лесбиянок. Он хорошо знает: его целомудренные соотечественники будут куда больше шокированы представителями нетрадиционной сексуальной ориентации, нежели возводимым посреди города винегретом из луковок, колонн, зубцов, куполов, портиков и стеклянных стен |