Как мозг принимает решения без нашего участия

Осенью 1951 года на стадионе Палмер-Филд (город Принстон, штат Нью-Джерси, США) состоялась классическая игра между непобедимыми "Tigers" (Принстонский университет), включая звезду американского футбола Дика Казмайера, который быстро бегал, умело пасовал мяч и впоследствии набрал рекордное количество голосов, позволивших ему получить Приз Хайсмана, и командой Дартмутского колледжа "Big Green". Принстон лидировал в игре, в которой судья то и дело назначал пенальти, но какой ценой! Около десятка игроков были травмированы, а сам Казмайер получил перелом носа и сотрясение мозга. Тем не менее, он продолжал играть. Как писала впоследствии газета "The New York Times", это была «жёсткая игра, которая привела к появлению взаимных обвинений и разногласий между двумя командами». Обе заявляли, что противник играл нечестно.

Об этом матче писали не только все газеты и спортивные издания, но и «Журнал аномальной и социальной психологии». Вскоре после окончания игры психологи Альберт Хасторф и Хэдли Кантрил решили провести опрос среди студентов, которым предварительно дали посмотреть видео матча. Они хотели получить ответ на вопрос «Какая команда, по Вашему мнению, начала вести грубую игру?» Ответы были настолько предвзятыми, что исследователи пришли к довольно неожиданному выводу. По их мнению, полученные данные указывали на то, что такого «понятия», как «игра», за которой люди просто «наблюдают», не существует. Все видели только то, что хотели видеть. Но каким образом они это делали? Скорее всего, это был пример «когнитивного диссонанса», теории Леона Фестингера, согласно которой «люди воспринимают и интерпретируют информацию в соответствии с уже существующими убеждениями».




Во время просмотра и обсуждения видео матча студенты вели себя подобно детям, которым показывали известную иллюзию «Кролик и утка», представленную выше. В день Пасхи большинство детей видели на рисунке кролика, в то время как в остальные воскресенья они утверждали, что на нём изображена утка. Сама иллюзия допускает обе интерпретации, и чтобы переключиться с «кролика» на «утку», нужно приложить некоторые усилия. Когда я показал рисунок «Кролик и утка» своей пятилетней дочери и спросил у неё, что она видит, она ответила: «Утку». Когда я спросил её: «Может, ты видишь что-нибудь ещё?», она начала внимательно рассматривать картинку. «Может, на ней есть другие животные?» – стал подсказывать я. Через несколько секунд она с радостью произнесла: «Я вижу кролика!»

Как показали результаты эксперимента, проведённого Элисон Гопник и её коллегами, никто из детей в возрасте от 3 до 5 лет не смог самостоятельно найти оба предмета на подобной «двойной» иллюстрации, которая называлась «Ваза и лицо». Среди группы старших, но по-прежнему «наивных» детей, лишь одна треть смогла справиться с поставленной задачей без каких-либо подсказок. Интересно, что те, кто самостоятельно разглядел оба изображения, лучше выполнили задание, тестирующее «теорию разума» – по сути, умение отслеживать своё психическое состояние по отношению к миру. (Покажите детям коробку из-под карандашей, в которой лежат свечи, и попросите их угадать, что подумает другой ребёнок, когда увидит её.)

Если Вы с первого раза не смогли найти утку и кролика на изображении выше или на каком-либо другом «двойном» рисунке, не расстраивайтесь. Как отмечают авторы подобных исследований, взрослые, по всей вероятности, не способны переключиться с одного объекта на другой из-за «наличия сложных изобразительных способностей». Опять же, обе интерпретации верны, однако людей, которые видят утку, больше, чем тех, кто способен разглядеть на картинке кролика. Исследования, которые связывают это с праворукостью или леворукостью, не имеют смысла. Моя жена видит кролика, я – утку, но мы оба являемся левшами.

Как бы там ни было, существует одна вещь, которую никто не способен сделать: как ни старайтесь, но Вы не сможете одновременно увидеть и кролика, и утку.

Как Вы считаете, существует ли вероятность того, что мы живём в метафорическом «утино-кроличьем» мире? Когда я задал этот вопрос Лизе Фельдман Баррет, возглавляющей Междисциплинарную лабораторию аффективной науки при Северо-Восточном университете, она тут же ответила: «Я не думаю, что он является метафорическим». По её словам, между нейронами нашего мозга существуют больше интуитивные связи, нежели те, что основаны на сенсорной информации, поступающей из внешнего мира. Как утверждает Баррет, из-за неполноты картины мозгу приходится «заполнять пробелы, исходя из неоднозначной сенсорной информации». Мозг является «органом, генерирующим логические умозаключения». Баррет описывает весьма популярную гипотезу, которая называется предикативным кодированием. Согласно данной теории, восприятие чего-либо управляется нашим мозгом и корректируется в соответствии с информацией, поступающей из внешнего мира. Если бы наш мозг не фильтровал «входные данные», то ему пришлось бы постоянно обрабатывать огромное количество сенсорных сигналов. «Это не эффективно, – поясняет Баррет, – поэтому мозгу приходится искать другие способы функционирования». Если быть точнее, то он занимается прогнозированием. Как утверждает Баррет, если «поступающая сенсорная информация не соответствует Вашим убеждениям, Вы меняете либо их, либо “входные данные”».

Такая связь между сенсорными сигналами с одной стороны и прогнозированием и формированием убеждений с другой была подтверждена лабораторными исследованиями. В ходе одного из экспериментов, результаты которого были опубликованы в журнале «Нейропсихология», испытуемых попросили определить верность утверждения, связанного с предметом и его цветом (например, банан – жёлтый). Как установили учёные, во время выполнения данного задания у них активизировались те же самые участки мозга, что и тогда, когда их просто попросили взглянуть на те или иные цвета. То есть для мозга мысль о том, что банан является жёлтым, была равнозначна сигналу, возникающему в момент восприятия жёлтого цвета.

Мы формируем наши убеждения, основываясь на информации, которая поступает из внешнего мира через окно восприятия. Впоследствии эти убеждения действуют в качестве линз, и Вы сосредотачиваетесь лишь на том, что хотите видеть. В начале этого года учёные Нью-Йоркского университета провели исследование, в ходе которого попросили группу испытуемых посмотреть 45-секундный видеоролик об ожесточённой борьбе между полицейским и безоружным человеком. Установить по нему оправданность действий офицера было невозможно. Перед этим участникам эксперимента предложили определить степень идентификации себя с полицией как группой (по семибалльной шкале). Стоит отметить, что когда участники исследования просматривали видео, движения их глаз тщательно отслеживались. В конце эксперимента учёные попросили испытуемых определить, кто в этой схватке был прав, а кто виноват. Люди, которые в меньшей степени идентифицировали себя с полицией, считали, что полицейский превысил свои полномочия, при этом они во время проигрывания видео чаще смотрели на него, нежели на человека, которого он пытался арестовать. Мнение тех, кто не следил пристально за действиями офицера, оказалось таким же, однако оно, как установили учёные, не зависело от степени идентификации с полицией.



Как сказала мне Эмили Балсетис, руководитель Лаборатории социального восприятия и мотивации при Нью-Йоркском университете, а также соавтор описанного выше исследования, мы обычно рассматриваем процесс принятия решений в тесной связи с предубеждениями. Однако какие аспекты познания приводят к их возникновению? По словам Балсетис, «внимание можно определить как то, на что Вы позволяете смотреть своим глазам». В случае с видео о полицейском, движение Ваших глаз непосредственно влияет на понимание фактов. Люди, которые решили, что полицейский превысил полномочия, во время проигрывания видео практически всё время смотрели только на него. «Если Вам кажется, что человек не из Вашей группы, – говорит Балсетис, – то Вы будете пристальнее наблюдать за ним. Вам даже может показаться, что он представляет собой угрозу Вашей безопасности».

Однако что заставляет нас делать подобные оценки? В ходе одного из своих исследований Джей Ван Бейвел, профессор психологии из Нью-Йоркского университета, попросил испытуемых взглянуть на фотографии людей из их собственной расовой группы. После этого он сказал, что люди, которые были запечатлены на фотографиях, также принадлежат к вымышленной «команде». «В первые 100 миллисекунд или около того мы имеем дело с утино-кроличьей проблемой», – поясняет Джей Ван Бейвел. Перед собой Вы видите человека из собственной команды или представителя другой расы? В исследовании Джея Ван Бейвела именно члены команды вызывали положительную нейронную активность, заставляя испытуемых практически не обращать внимания на расу (как и в случае с иллюзией «Кролик и утка»: мы можем увидеть только одно изображение за раз).

Мы живём в мире, где, по словам Бейвела, «почти всё, что мы видим, может быть истолковано несколькими способами». Как результат, нам постоянно приходится выбирать между кроликом и уткой.

Более того, мы становимся очень упрямыми, когда речь идёт о принятии решений. В ходе исследования Балсетис и её коллеги попросили испытуемых определить, кто был изображён на серии картинок с «морскими существами» и «сельскохозяйственными животными». За каждый правильный/неправильный ответ они получали или теряли баллы. Если в конце игры число набранных очков было положительным, им давали желейные бобы, а если отрицательным, то консервированную фасоль. Однако существовала одна маленькая загвоздка: последнее изображение было «двойным»; на нём можно было увидеть либо голову лошади, либо тюленя (причём рассмотреть последнего было несколько сложнее). Чтобы не получить невкусную фасоль, испытуемым нужно было увидеть то изображение, которое привело бы их к победе. И, по большей части, именно так и происходило. Но что, если на самом деле они видели оба изображения, однако выбирали то, которое способствовало положительному конечному результату? Исследователи повторили эксперимент при участии другой группы, но на этот раз они решили отследить движение глаз испытуемых. Те, кто был больше заинтересован в том, чтобы увидеть сельскохозяйственных животных, как правило, сначала смотрели на вариант «сельскохозяйственное животное» (по которому нужно было кликнуть мышкой, чтобы перейти к следующему изображению), и наоборот. Взгляд, направленный на «правильный ответ» (в сознании участников исследования, во всяком случае), можно сравнить с покерным «теллсом», раскрывающим намерения без сознательного расчёта. Зрение участников было заранее «запрограммировано», чтобы выбрать желаемый вариант.

Но после того как учёные сделали так, чтобы компьютер выдавал ошибку и «говорил» «Нет, извините. На самом деле морское существо спасёт Вас от поедания невкусной консервированной фасоли», большинство испытуемых, по словам Балсетис, придерживались старой схемы – даже в свете появления новой мотивации. «Они не могли переинтерпретировать картину, которая сформировались в их голове, – говорит она, – поскольку попытка придать смысл одной неоднозначной вещи, в первую очередь, лишала неопределённости другую».

Результаты недавнего исследования, проведённого Карой Федермейер и её коллегами, показывают, что нечто подобное происходит и в процессе формирования воспоминаний. Изучив активность мозга испытуемых при помощи электроэнцефалографии, учёные обнаружили, что «сигналы памяти» тяготели к неверной информации настолько же сильно, как и к вещам, которые человек хорошо помнил. Его интерпретация события превратилась в истину.

Это может происходить и без участия нашего сознания. В ходе исследования, результаты которого были опубликованы в журнале «Педиатрия», более 1700 родителям были отправлены материалы четырёх кампаний, призванных развеять «заблуждения» по поводу опасности вакцины MMR. Тем не менее, ни одна из них не смогла убедить родителей в необходимости вакцинации. Да, материалы оказали некоторое влияние на тех, кто изначально менее остальных хотел прививать своих детей: они развеяли их страхи по поводу того, что MMR вызывает аутизм, однако не прибавили желания сделать прививку. Показ испытуемым фотографий детей, заболевших корью и свинкой (что никак не было связано с вакцинацией), заставил их ещё больше поверить в страшные побочные эффекты MMR.

Как именно происходит укоренение истины и что заставляет человека изменить своё мнение и увидеть на иллюзии «Кролик и утка» второе изображение, доподлинно неизвестно. Согласно одной из теорий, нейроны, благодаря которым Вы видите утку, устают или «пресыщаются», и она внезапно превращается в кролика.



Другая теория предполагает, что в мозге на высшем уровне происходят процессы, которые заставляют нас переключаться с утки на кролика: мы при помощи подсказки с чьей-либо стороны узнали, что он есть на картинке, и теперь активно ищем его.

Юрген Корнмейер, учёный из Института пограничных областей психологии и психического здоровья в Фрайбурге (Германия), предложил третью, гибридную теорию, согласно которой даже если мы и не видим кролика и утку, наш мозг всё равно фиксируют неблагонадёжность изображения на подсознательном уровне и, по сути, решает не распространяться об этом. Он идёт на хитрость, и единственным простофилей в комнате впоследствии оказываетесь только Вы.

Специально для читателей моего блога Muz4in.Net - по статье Тома Вандербилта

Copyright Muz4in.Net © - Данная новость принадлежит Muz4in.Net, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"

Почитать ещё:

• Девять выводов когнитивной психологии, которые прошли строгую проверку на достоверность
• Почему звуки скрежета ногтей по классной доске или скрипа вилки по тарелке сводят нас с ума
• Милая агрессия, или Почему нас привлекает миловидность
• 10 самых контринтуитивных выводов, которые когда-либо делали психологи-исследователи