Биби Аиша – единственная женщина-командир на войне в Афганистане

Пишет Джен Перси - перевод Rosemarina - Muz4in.Net
Фото Lorenzo Tugnoli



Шла третья неделя моего пребывания в Афганистане. Человек, который сопровождал меня повсюду, молодой афганец по имени Шариф Саак, показал мне фотографию единственной в стране женщины-командира, Биби Аиши, которая больше известна под прозвищем «Командир Голубка». Приближался конец 2013 года, американская армия собиралась уходить из Афганистана. Шариф сказал мне, что Аиша занимается обучением нового отряда джихадисток для борьбы с талибами. С фотографии на меня смотрела крепко сложенная женщина с тёмно-карими глазами, крючковатым носом и широким плоским лицом, изрезанным морщинами. На вид ей было шестьдесят с лишним лет. В руках она держала пулемёт, прижимая его к груди, словно букет роз. Рядом с ней стояли вооружённые АК-47 девушки в ярких свободных туниках со связками патронов вместо золотых украшений. «Горячие цыпочки с автоматами», – отметил Шариф.

В Кабуле Командира Голубку знали все, но говорить со мной о ней отказывались. Афганцы считали её убийцей и воровкой. Некоторые предполагали, что она работала в сговоре с командиром талибов Муллой Дад-и Худой, который в 2008 году сбежал из баграмской тюрьмы. Предположительно они осуществляли совместный контроль над всеми маршрутами незаконной транспортировки наркотиков на севере страны. Один человек сказал мне: «В Кабуле у неё много домов, тем не менее, она предпочитает жить в горах среди животных». Биби Аиша была не такой, как другие афганские полевые командиры. Она не обливала людей серной кислотой, не бросала пленных в баки с химикатами и не отрывала зубами головы живым курам. Аиша не имела ничего общего с Командиром Зардадом, который держал на цепи «человека-пса», кормил его сырым мясом, а иногда и плотью неугодных людей. Она была женщиной, которая носила цветастое платье и убивала мужчин.

По словам местных жителей, Командир Голубка родилась в деревне Гави. Её отца звали Хаджи Давлатом; у него было семь жён, вторая из которых родила ему десятерых детей. Среди них самым любимым ребёнком была Биби. Девочка впервые взяла в руки оружие в 14 лет. В этом же возрасте она вышла замуж за Шада Мухаммеда, бизнесмена, чья репутация сильно пострадала после того, как он позволил своей жене носить брюки. Вскоре он умер от неизвестной болезни. В 1979 году советские войска вошли в деревню, где жила Биби, и убили её сына. Тогда она решила ступить на путь джихада, организовав отряд из 150 человек, готовых бороться против армии СССР, и присоединилась к лидеру Северного альянса, Ахмаду Шах Масуду. Её прозвали Командиром Голубкой потому, что она двигалась и убивала с изяществом, присущим этим птицам.

Когда в 2001 году в Афганистан вторглись американские войска, на северо-востоке страны царила полная неразбериха среди военизированных отрядов, у каждого из которых был свой командир, никому не желавший подчиняться. Вскоре Организация Объединённых Наций (ООН) начала реализацию программы по расформированию незаконных вооруженных групп (англ. Disbandment of Illegal Armed Groups – DIAG). К началу 2006 года были разоружены около 60 тысяч афганских боевиков, и правительство страны столкнулось с новой проблемой – огромным количеством безработных. ООН создала ряд дополнительных программ, направленных на то, чтобы помочь бывшим участникам незаконных военизированных формирований овладеть определёнными профессиональными навыками. Тем не менее, большинство командиров, среди которых была и Биби Аиша, отказались разоружаться. Они знали, что как только американские войска уйдут из Афганистана, кровавое противостояние начнётся снова.

В этом году австралийская консалтинговая компания по системам безопасности провела опрос на тему: «Кто из афганских женщин заслуживает наибольшего уважения?». «Командир Голубка» – таким был ответ подавляющей части респондентов. Одна из поклонниц Биби Аиши на своей странице в Facebook написала: «Она доказала всему миру, что женщины в Афганистане не являются жертвами; она сильнее любой женщины в современном мире». Биби Аиша действительно отличалась от тех афганских женщин, с которыми мне доводилось общаться. Я встречалась с женщинами, живущими в приютах, жертвами домашнего насилия и похищенными девушками, вынужденными оказывать услуги интимного характера полевым командирам. Одна девочка-подросток сказала мне, что считает Командира Голубку героиней. Американское правительство, начиная с 2001 года, вкладывает деньги в развитие в Афганистане инфраструктуры, позволяющей женщинам получать образование и занимать посты в органах власти. Однако за тот месяц, который мне довелось провести в Афганистане, я повидала многое. 30-летней девушке по имени Сетара пришлось ехать в Турцию, чтобы ей провели операцию по пришиванию на место носа и губ, которые её муж отрезал кухонным ножом. Беременная учительница, которую звали Малалай, была повешена; её тело нашли возле иностранной военной базы. Никто не смог спасти Негар, женщину-полицейского из провинции Гильменд, которую убили выстрелом в шею двое мужчин, ехавших на мотоцикле. И никому ещё не удалось убить Командира Голубку. На протяжении 34 лет она командует группой вооружённых боевиков из своей цитадели, расположенной в 250 километрах к северу от Кабула в провинции Баглан.

Шариф сказал мне, что его друг, новоназначенный начальник полиции провинции Баглан генерал Амарахаил, поможет мне встретиться с Биби Аишей.

«Думаю, ты ей понравишься», – пошутил он.




Некоторые афганцы верят, что в горах Гиндукуш живут женщины, занимающиеся каннибализмом. Они внешне похожи на обезьян, имеют большие клыки, как у хряка, и длинные волосы, и питаются трупами. Командир Голубка жила на другой стороне горы Гиндукуш, за перевалом Саланг. По данным независимой исследовательской организации «Сеть аналитиков Афганистана», провинцию Баглан населяет около 3 тысяч талибов.

Воскресным утром я вместе с Шарифом, водителем и фотографом по имени Лоренцо отправилась в Кабул на маленькой Toyota Corolla с молитвенным ковриком. На землю падал первый снег. По пути Шариф рассказал нам, что в 2010 году на перевале Саланг погибло много людей в результате обвала лавины. Перевал Саланг, высота которого составляет 3878 метров, представляет собой узкий, извилистый участок ухабистой дороги, забитый пакистанскими тюнингованными грузовиками и усеянный памятниками. Посередине горы разрезает полуторакилометровый тоннель, построенный во времена Советского Союза.



Белый снег, падая на землю, превращался в грязь. Мужчины надели цепи на колёса автомобиля, а я облачилась в паранджу. Шариф сказал, что выглядит это весьма странно, и заодно дал мне несколько советов: «Не разговаривай. Не чавкай жвачкой. Не опирайся локтём о стекло окна автомобиля, как это ты постоянно любишь делать. Прикрой ноги. Не выходи из машины. Будь хорошей девочкой. И самое важное – покрой голову и спрячь паспорт. Мы таджикская рок-группа. Ты солистка, которая будет петь для Командира Голубки».

Почему Таджикистан? Это место, куда афганцы ездят за женщинами и алкоголем. «Ты выглядишь не особо хорошо, – сказал Шариф. – Но в парандже тебя никто не тронет».

Мы проехали мимо импровизированных комнат для совершения молитв, устланных яркими разноцветными ковриками. Их крыши были сделаны из бронзовых артиллерийских снарядов. Каждые несколько километров с потрёпанных погодой портретов, висевших на старых бетонных стенах, нам улыбался Ахмад Шах Масуд. Движение было оживлённым. У большинства автомобилей я не заметила цепей на колёсах. Несколько машин потеряли управление. Дорога шла вдоль обрыва высотой 30 метров – и никаких защитных ограждений.

Сын Командира Голубки звонил нам через каждые два часа с единственного мобильного телефона во всей округе, чтобы узнать, где мы находимся. Первый раз он попросил нас взять с собой автомобильный аккумулятор. Я спросила у Шарифа, почему он давал ложные сведения о том, где мы едем. «Ей нельзя доверять, – ответил он. – А вдруг она заложила где-нибудь на пути взрывчатку, чтобы убить нас?».

Мы прибыли в Пули-Хумри до наступления темноты, на семь часов позже, чем планировалось, и встретились с генералом Амарахаилом в его кабинете. Ремонт стен в его "кабинете" никто не делал, но это нас не волновало. Пока мы пили чай с фисташками, он рассказывал нам о своих усилиях по реформированию полиции, в которой служило немало наркоманов и преступников. «Ситуация потихоньку налаживается», – сказал Амарахаил. Он положил фисташку в рот и добавил: «Но вам лучше на ночь остаться здесь из-за бандитов. Вчера мы троих убили».



Полицейский провёл нас в пустую комнату, где кроме телевизора, обогревателя, нескольких одеял и подушек, ничего не было. Нас накормили ужином – жареной курицей с репой, и мы легли спать, потому что свет отключили. Откуда-то снизу доносились приглушенные крики. «Они пытают людей», – пояснил Шариф. Заснуть никто из нас так и не смог.

Мы перебрались в другую комнату и заперли дверь. Шариф и водитель вели разговор о джиннах, или призраках, которых им приходилось видеть в своей жизни. Водитель поведал нам историю об афганском мужчине, ехавшем из Джелалабада в Кабул на грузовике, который сломался на полпути. Когда он вышел из машины, то увидел, как вокруг неё танцуют двое маленьких джиннов. Отчаявшийся мужчина попросил их помочь. Они перенесли его в прекрасную деревню с аттракционами, сладостями и бесконечным солнцем. «В Афганистане много джиннов, – сказал Шариф. – Это души погибших людей».

Включили свет. Экран телевизора замерцал. Шариф нашёл видео, в котором звучала афганская музыка. «Мне нравится эта песня, – сказал он. – В ней поётся о насилии по отношению к женщинам». Эта песня стала последней для певицы, исполнившей её. Несколько строчек из неё звучали приблизительно так: «Я не хочу умирать молодой. Не убивай меня сейчас, ведь у меня есть мечта». Муж певицы не хотел, чтобы она пела, поэтому застрелил её.

На следующее утро генерал познакомил нас с нашей охраной: шестью мужчинами в официальной полицейской форме и кевларовых бронежилетах, с патронными лентами вместо пояса и клетчатыми шарфами, закрывавшими пол-лица. Они стояли возле пикапа Ford Ranger с пулемётом, установленным на грузовой платформе. У их опрятно одетого командира были огромные усы, которые выглядели как нарисованные. Он велел нам держаться на расстоянии и делать вид, будто мы с ними не знакомы.



Мы выехали на равнину, населённую волками. Дорога была слегка притрушена снегом. Мы всё время молчали. Через несколько часов нам позвонил командир с огромными усами и сообщил, что мы приближаемся к деревне, где жила Командир Голубка. Наша машина остановилась в ста метрах от грязных кирпичных домов.

Жители выбежали на улицу. Они громко разговаривали, жестами указывая в нашу сторону.

Командир позвонил нам и сказал, что это не та деревня.

Все вышли из машин и начали кричать друг на друга.

«Если бы здесь были талибы, нас бы уже давным-давно пристрелили», – сказал Лоренцо, фотограф.

Мы попытались развернуться назад, но Ford Ranger внезапно заглох. Вдруг из леса на большой скорости вылетел грузовик с четырьмя вооружёнными людьми. Он резко затормозил рядом с нами, подняв тучу снежной пыли. Я спросила Шарифа, что это за люди. «Помни, – ответил он, – если бы они были талибами, нас бы уже давным-давно пристрелили». На грузовике мигали голубые сирены, сзади сидел пулемётчик. Мужчины были одеты в чёрную форму. Волосяной покров на их лицах практически полностью отсутствовал. Не талибы.

Это были сотрудники афганской секретной полиции (Национальный директорат безопасности – НДБ), которая появилась в стране в 2001 году. Численность их персонала составляла 30 тысяч человек. Они сказали нам, что мы вели себя слишком громко. Все уже знают, что мы здесь. Они бы нас ни за что не пустили к Командиру Голубке, если бы мы отказались от их предложения сопровождать нас.

Мы согласились и быстро пересели в грузовик НДБ. Мои ноги оказались на заряженном РПГ. Командир сидел на переднем сидении и высказывал свои переживания. «А вдруг талибы оставили где-нибудь взрывчатку специально для нас? Или люди Командира Голубки? Что вы собираетесь делать?». Он сказал, что оставаться в деревне Командира Голубки небезопасно, но до наступления темноты мы не успеем вернуться в Пули-Хумри. Другого выхода не было.

По пути я спросила командира, что он думает о Голубке. Он сказал мне, что местные жители часто обращаются к ней за помощью в решении своих личных проблем. Совсем недавно к Аише пришли муж и жена. Женщина жаловалась, что он её избивает. Командир Голубка взяла палку и не переставала колотить мужчину до тех пор, пока он не начал истекать кровью.

К дому Аиши не было дороги, лишь наполовину замёрзшая река. Грузовик командира мчался по воде, как лошадь, ломая под собой лёд. Над горами плыли пушистые облака, из-за вершин виднелось синевато-жёлтое солнце. «Это волшебное царство», – произнёс Шариф.

Дом Командира Голубки располагался на краю скалы. Мы видели, как оттуда за нами наблюдают шестнадцать вооружённых АК и РПГ мужчин, одетых в традиционные афганские шаровары-партуги. Мы приблизились к ним. Я глазами искала Командира Голубку, но тщетно. За деревянными воротами располагался широкий грязный двор с натянутыми бельевыми верёвками, на которых висели широкие брюки, нижнее бельё в горошек и прочая одежда. Дом Командира Голубки представлял собой одноэтажное здание с соломенной крышей, на которой гнездились птицы. Рядом бегали дети с автоматами Калашникова в руках. Самому молодому бойцу было 13 лет. Он носил свитер с портретом Гарри Поттера.

Нас встретил старший сын Командира Голубки, Хаджи Вазир, который выглядел примерно на 40 лет. На нём были спортивные сандалии и мотоциклетная куртка с поднятым воротником. «Вы когда-нибудь видели, как убивают индюка? – спросил он. – Тогда смотрите».

Он схватил птицу и, держа её за шею, перерезал ей горло. Ярко-красная кровь окропила снег и грязь. Хаджи бросил голову на землю.

«Это волшебное царство, – сказала я Шарифу, – но здесь темно».



Командир Голубка что-то громко произнесла хриплым голосом. Она не стала выходить, чтобы поприветствовать нас. Я сняла обувь и вошла в тёмную комнату, где, кроме неё, никого не было. Она, сидя на полу возле окна в чёрном платье с цветочным принтом, массажировала ступни босых ног. Голову Голубки, словно кокон, покрывал лёгкий шарф белого цвета. Её близко посаженные глаза выглядели усталыми. Ей понадобилось много времени, чтобы подняться с пола. Она шла медленно и тяжело, слегка покачиваясь из стороны в сторону.

«Откуда я могу знать, что ты не причинишь мне вреда?» – сказала командир Голубка. Она взяла меня за руку. Её дыхание было отрывистым и затрудненным. «А если ты террористка-смертница?»

Я протянула ей автомобильный аккумулятор. Она молча взяла его и положила в небольшое углубление в стене.

Через окно за нами наблюдал индюк. «Ты проделала такой долгий путь, чтобы встретиться со мной, – продолжала командир Голубка. – Что же ты хочешь узнать?». Она, осмотрев меня с ног до головы, спросила: «У меня плохое зрение. Ты мусульманка?». Ответ «Нет!» её смутил. Она сказала мне, что я могу стать мусульманкой, если прочту особую молитву, которая называется шахадой. «Я была бы так счастлива, если бы ты согласилась это сделать».

Я посмотрела на Шарифа. «Ну же, – сказал он. – Не бойся».

В комнату вошли вооружённые мужчины и стали молча наблюдать за нами. «Повторяй за мной», – произнесла командир Голубка. Я сделала так, как она попросила. «Свидетельствую, что нет иного Бога, кроме Аллаха, и ещё свидетельствую, что Мухаммед – Посланник Аллаха». Я стала мусульманкой.

Она кивнула и кашлянула в руку. «Теперь я счастлива. Ты возьмёшь меня с собой в Америку, чтобы вылечить мои больные колени? Когда я сажусь, то потом с трудом могу подняться». Командир Голубка почесала лицо. «Я не доверяю вам. Не верю. Вам повезло. Месяц назад мы спорили и убивали друг друга, но после решили обсудить нашу вражду за столом переговоров. Вам очень повезло, что мы не стали обыскивать вас по несколько раз».

В комнату забежала маленькая девочка лет четырёх и села на колени Командиру Голубке.

«Что ты хочешь узнать?»

«Где сейчас женщины, которых вы обучаете?»

«Разве ты не голодна?» – спросила она.

«Не особо», – ответила я. Кругом валялись обёртки от конфет. К моей ноге что-то прилипло.

Я просила Командира Голубку о том, когда она впервые взяла в руки оружие.

«Когда у вас есть оружие, вы не плачете, а просто стреляете».

Она высыпала на пол мешочек с миндалём, взяла один орешек, расколола его пальцем и съела, причмокивая, сердцевину.

«Таким, как ты, до войны нет дела. Вы пишете, что вам нужно, и уезжаете. А я убиваю талибов каждый день».

«Сегодня у вас будет бой?» – спросила я.

Её рука опустилась, она посмотрела на Шарифа. «Что с ней не так?»

«Как часто вы проводите обучение?»

Она снова вздохнула. Кто-то из детей испортил воздух. Командир Голубка разозлилась и начала кричать.

Мы последовали за ней на улицу. Вазир обезглавил второго индюка. Он стоял с тушей в руках, с которых на землю стекала алая кровь. Её бойцы стояли в линию у подножия холма. Они дрожали от холода.

Командир Голубка часто принимает в свой отряд изгнанных и потерянных мужчин. Среди них даже есть бывший участник движения «Талибан». Его схватила местная полиция, но ему удалось сбежать. Мужчина много слышал о Командире Голубке и решил найти её. Он, преодолев несколько километров пешком, пришёл к ней домой, упал на колени и стал умолять о защите. Она заставила поклясться его в верности и преданности. Я спросила у Командира Голубки, как она может быть уверена в том, что он не предатель. «Я пристально за ним наблюдаю, – ответила она. – Я из талибов делаю нормальных людей».

Командир Голубка рассказала мне, что талибы убили двух её братьев, троих племянников, двух племянниц и ещё пять родственников, называть которых она не стала. Воскресным праздничным вечером несколько членов её семьи, включая сына, отправились на молитву в местную мечеть. Среди верующих оказался террорист-смертник, принадлежавший к движению «Талибан». Он подорвал себя. Её семья погибла.



Командир Голубка ненавидела талибов даже больше, чем солдат советской армии. Именно власти СССР положили начало джихаду. Она вспоминала, как, сидя летом в своей спальне, пила чай и беседовала с женщинами. Её сын косил траву, а дядя доил коров. Остальные члены семьи работали на ферме. В это время на холме высадились военные. Один из них застрелил её сына. В доме не было оружия, поэтому она взяла косу и отомстила убийце за то, что он сделал. Забрав у него оружие, Голубка начала безжалостно расправляться с остальными. Трупы были повсюду, даже на деревьях.

Командир Голубка сказала, что, когда убили Массуда, она плакала, а над телами других сыновей – уже нет.

Я сказала: «Мне нужно в туалет».

Мальчик в свитере с портретом Гарри Поттера показал мне, куда идти – за дом, вверх по грунтовой тропинке. На улице я увидела женщину, сидящую на стуле возле ведра с камнями. Она протянула мне один, я взяла его и положила в карман. Мальчик убежал. Женщина указала мне на большой грязный участок. Когда я справляла нужду, за мной сзади наблюдала Командир Голубка. Она исчезла так же внезапно, как и появилась. Когда я вернулась, она сделала вид, будто ничего не произошло.

Командир Голубка постучала по запястью, и вооружённые мужчины рассредоточились по территории. «Пришло время убивать талибов», – произнесла она, указав пальцами в сторону холма. Бывший участник движения «Талибан» упал на землю и пополз на четвереньках, после нацелил свой АК-47 и притворился, что стреляет в старых друзей. Другие побежали дальше по снегу. Воздух разрезали автоматные очереди. Один из них присел и закурил сигарету.

«Это всё?» – спросила я.

«Здесь никого нет, кроме меня», – ответила Командир Голубка.

«А женщины где?»

Она указала на отдельно стоящий небольшой дом. В Афганистане женщинам обычно нельзя показываться на глаза мужчинам-иностранцам, но Командир Голубка позволяла это делать. «Они занимаются приготовлением пищи, – сказала она. – Они хорошо выполняют свои обязанности – готовить и стрелять». Остальные женщины жили в городе вместе со своими мужьями.

Я спросила у неё, можно ли мне взглянуть на тайник с оружием. Она ответила отказом, кивнув головой в сторону сотрудника секретной полиции. «У меня есть очень много гранат, – сказала она. – Если талибы придут сюда, я забросаю их гранатами. Это отличное место для применения такого оружия».

Несколько лет назад генерал Абдул Саидхили, бывший начальник полиции провинции Баглан, и его подчинённые хотели силой забрать у Командира Голубки оружие, однако деревенский врач предупредил её об этом, и благодаря ему она успела спрятать весь арсенал. Дело было зимой, на дворе стояла холодная январская ночь. Командир Голубка проснулась от громкого лая собак. С горы на лошадях спускался отряд полицейских. Она вместе с Хаджи выбежала на улицу. Он спрятался под одеялом, а Командир Голубка – в тени каменной скалы.



Полицейские постучались в дверь. Никто не ответил. Генерал ворвался в дом, обыскал его и приказал подчинённым побить всё, что сделано из стекла. После он вышел во двор и прокричал имя Командира Голубки.

Полицейские обыскали двор и нашли Хаджи. «Где мать?» – спросил генерал.

«За горами с лошадьми».

Генерал ударил его по лицу. «Не ври, – сказал он. – У вас здесь семьдесят мужчин».

Командир Голубка зарядила винтовку. Она намеревалась убить генерала или хотя бы нескольких из его подчинённых. «Семьдесят? – удивлённо спросил Хаджи. – У нас нет столько продуктов, чтобы прокормить такое огромное количество человек». Он предложил Саидхили пройти в дом и проверить.

Внутри генерал не нашёл ничего, кроме одной коробки печенья.

Командир Голубка нажала на курок. Пуля угодила в землю. Саидхили и его люди подумали, что стреляли где-то за горами. Через мгновение они были уже далеко от дома.

Позже Командир Голубка позвонила генералу и сказала ему: «Сукин ты сын. Вы идиоты. Кто дал вам право врываться в мой дом и крушить всё подряд, не имея на то причины? Ты и в самом деле глупец. Ублюдки. Вы бывшие моджахеды. И я тоже. Не хорошо это».

Ей пришлось уехать в Пули-Хумри и пожить некоторое время со своей сестрой и её мужем. Они посоветовали ей бежать. В Кабул Командиру Голубке должен был помочь перебраться врач, с которым она познакомилась через своего племянника.



Они погрузили вещи в машину и отправились на юг. Однако полиция настигла их по дороге и открыла огонь. Автомобиль, на котором они ехали, врезался в скалу. Командир Голубка потеряла сознание. Когда она очнулась, рядом никого не было. Из ран на её руках и ногах сочилась кровь. Командир Голубка накинула на плечи одеяло, выбралась из машины и медленно пошла вдоль дороги. Она остановилась возле сухой канавы, упала в неё, не в силах даже пошевелиться, и заснула на холодной земле. Сквозь сон она услышала, как кто-то зовёт её по имени. Это был племянник Командира Голубки, но она не видела его, потому что находилась в состоянии бреда.

«Идите прямо вдоль канавы, пока не увидите дом, стоящий у дороги. Там позаботятся о вас». Она постучалась в дверь, хозяева впустили её. Собаки лаяли и выли без конца. Соседи проснулись, через некоторое время приехали полицейские. Все они были мужчинами, поэтому не имели права к ней прикасаться. Нужно было дождаться женщину-полицейского, которую вызвали из Пули-Хумри. Командиру Голубке удалось бежать через окно.

Пришло время обедать. Хаджи принёс две жареные индейки с рисом, приправленным растительным маслом, полученным из деревьев, растущих в горах. Вслед за ним явились три молодые женщины. В руках у них были тарелки с лепёшками. Они смиренно сели на колени и начали в унисон накладывать рис в серебристые тарелки. Командир Голубка разрезала горячее мясо.

Хаджи и женщины понесли тарелки мужчинам. Командир Голубка продолжала возиться с индейкой. После она передала мне тарелку, и я приступила к обеду. Остатки мяса достались детям.

Я не хотела есть индейку, потому что Командир Голубка разделывала её руками, грязными и обслюнявленными. Кроме того, у меня перед глазами всё ещё стояла картина того, как Хаджи отрезал птице голову. Командир Голубка указала рукой на мясо. Я из вежливости съела немного и сказала, что мне хватит. Она придвинулась ко мне и засунула кусок индейки мне в рот. Останавливаться на этом Командир Голубка явно не собиралась. «Шариф, – позвала я. – Шариф!» Мой желудок заныл. Её пальцы не переставали кормить меня мясом. Это было жутковато. В дверях появился бывший талиб. Повеяло холодом, в комнату намело немного снега. Он присел на корточки и, держа в руках АК, принялся наблюдать за нами.



Спустя несколько часов вернулись все остальные вместе с Шарифом. Я, облокотившись о стену, рассказала ему о том, что произошло. «Не оставляй меня больше с ней наедине», – сказала я. Но он снова это сделал. Командир Голубка не позволяла мужчинам спать в одной комнате с женщинами. Если бы мы захотели остаться ночью вместе, нам бы пришлось провести ночь в сарае, который не отапливался. На улице было минус десять. Шарифа это не смущало, но я не хотела, чтобы мы умерли от холода.

Шариф хотел оставить на улице дежурить полицейского, но Командир Голубка обиженно заявила: «Вам не нужно беспокоиться о том, что сюда могут прийти талибы. Территория патрулируется моими ребятами. Мы заключили перемирие на тридцать дней, в противном случае я была бы там, на горе, вместе со своими бойцами».

Она сделала жест в мою сторону и сказала: «Ложись спать, как ты привыкла в Америке».

«Сколько ваших людей сейчас находится на дежурстве?»

«Тридцать», – ответила она. Мы посмотрели на пустые холмы, залитые ярким светом.

«Она лжёт, – сказал Шариф. – Там никого нет».

Шариф сел рядом со мной, чтобы поговорить. «Тебе известно, что Командир Голубка следила за тобой, когда ты отлучалась в туалет?» Я кивнула. «Когда она вернулась, то сказала всем, что ты девственница».

«И что это значит?»

«Понятия не имею», – сказал он и ушёл в комнату, где спали мужчины. Я снова осталась наедине с ней.

Мне постелили на полу: засаленная подушка и два тёплых одеяла. Я легла спать. Несколько часов спустя я услышала, как Командир Голубка развернула матрас и умостилась рядом со мной. Она уткнулась лицом в моё плечо и захрапела. Я не могла уснуть. Командир Голубка время от времени вздрагивала. Наверное, ей снилось что-то плохое.



На следующий день по дороге домой полицейские начали стрелять в стервятников, летающих в небе. Человек, который сидел на грузовой платформе пикапа, оказался самым метким: он одним выстрелом убил двух птиц. То, как они умирали, признаюсь, до странности завораживало. Он вышел из машины и склонил голову над стервятниками. Я спросила: «Вы хотите съесть этих птиц?» Он сказал, что нет. Ему просто захотелось их убить.

Биби Аиша – пожилой, болезненный полевой командир, одинокая женщина, измученная судьбой. Она выживает благодаря своей способности внушать страх другим через силу мифа, придуманного ею же самою.

Copyright Muz4in.Net © - Данная новость принадлежит Muz4in.Net, и являются интеллектуальной собственностью блога, охраняется законом об авторском праве и не может быть использована где-либо без активной ссылки на источник. Подробнее читать - "об Авторстве"

Почитать ещё:

• Когда-то Афганистан был таким
• Афганистан. 1994 vs 2010
• Афганские жены
• Ролевые игры детей из Афганистана